Империя хаоса. Тени Бога. Дилогия(третья и четвертая книга серии)
Шрифт:
– Фикско говорит, что здесь было первое поселение ковета и кашита, когда они пришли сюда с запада. Это очень древнее поселение, но сейчас здесь никто не живет.
– Почему?
– Он говорит, что люди здесь стали делаться плохими. Они начали общаться с… ну, ты бы назвал их колдуньями, демонами – словом, с нечистью всякой. Он говорит, что по ночам можно слышать, как здесь бьют барабаны, и души этих людей собираются сюда на пляски.
Фикско что-то еще добавил к рассказу Макферсона на своем непонятном языке, нервно рассмеялся и пришпорил свою лошадку.
– Он хочет до
Они миновали еще несколько подобных холмов, некоторые были весьма внушительных размеров. Все это казалось невероятным по сравнению с тем, что Франклину до сих пор приходилось видеть на земле индейцев. Он никогда не слышал о существовании таких сооружений.
Конечно, он осознавал, что его знания о жизни и традициях индейцев весьма и весьма скудные. Индейцы, селившиеся дальше к югу, в Мексике, некогда строили грандиозные сооружения. Возможно, они снова взялись за их строительство. По последним сведениям, поступившим из Мексики, индейцы-рабы и крестьяне подняли восстание и изгнали своих испанских хозяев. Это еще одно предостережение белым, их мало по сравнению с неграми и индейцами – один против десяти. Времена власти белых прошли, у него даже сомнений на этот счет не осталось. Английским колонистам надо признать новое положение вещей, в противном случае они обречены на верную смерть.
Или malakim вступят в игру, и тогда в живых, возможно, не останется никого. "Не торопи события, Бен", – оборвал он самого себя.
– Кто такие кашита?
– Индейское племя, они с ковета давно живут вместе. Ковета у них считается красным городом, кашита – белым, то есть ковета воюют, а кашита заключают и поддерживают мир. У каждого племени свой вождь, во время войны правит один, в мирное время – другой.
– Тогда почему мы едем к ковета?
– Потому, думается мне, что они сейчас на пороге войны.
Уже стемнело, когда они добрались до столицы Ковета. Это было самое большое индейское поселение из тех, что Франклину доводилось видеть. Дома и поля тянулись на несколько миль окрест. Частокол окружал не менее сотни домов, и площадь была несоизмеримо больше той, что они видели в поселке окони. Столб в центре площади сверху донизу был увешан, как Франклину показалось вначале, конскими хвостами, но у него холодок побежал по спине, когда он, приблизившись, понял – это скальпы.
Вокруг них носились дети, размахивая игрушечным оружием, – по крайней мере, Франклин надеялся, что оружие игрушечное, – и выкрикивали что-то очень похожее на угрозу. Взрослые побросали свои занятия и наблюдали за прибывшими. Одежду большинства составляло то, что Бог дает человеку при рождении, женщины, по-видимому, вообще не желали знаться ни с каким одеянием, в то время как на некоторых мужчинах были рубахи, сшитые из тканей, продававшихся в Южной Каролине, включая венецианские.
Франклин старался не смотреть на женщин, хотя некоторые из них были необыкновенно красивы. Вскоре он понял, что для индианок его внимание не кажется чем-то оскорбительным, нагота для них была естественным состоянием. Большой круглый дом впечатлял размерами – настоящий амфитеатр,
– Надо здесь спешиться, – сказал Макферсон. – Здесь как раз собрались те, с кем мы прибыли поговорить. Табачок у вас припасен? Эти черти очень много курят во время своих переговоров. Нам лучше не скупиться.
– Напомни, как зовут их вождя? И который из них он?
– Вождя зовут Чикилли, это вон тот, в перьях. А рядом с ним скорее всего вождь кашита, хотя могу и ошибаться, я с ним лично незнаком. Остальные, похоже, главы различных родов и вожди племен поменьше, таких, например, как окони.
– Понятно.
– И не вздумай идти к ним прямо через площадь. По их представлениям, это дурное предзнаменование. Иди по ходу солнца.
– А это на столбе человеческие скальпы? – спросил Франклин, чтобы удостовериться.
– Они самые. Славненькая традиция – кожу с головы сдирать, а?
– Это заставляет задуматься, – сухо ответил Франклин.
Он напрягся, пытаясь вспомнить приветствия, которым его учил Нейрн. Но когда он подошел к вождям, у него не то что слова застряли в горле – он лишился последней надежды.
Из круглого дома вышли несколько человек совершенно не индейской наружности, в красных камзолах и черных треуголках с эмблемой в виде белой розы. Их сопровождали четыре taloi, тела неуязвимых солдат тускло поблескивали на ярком солнце.
Франклин сразу узнал человека, возглавлявшего эту компанию, которую он никак не ожидал здесь увидеть:
– Стерн!
Следопыты отреагировали мгновенно. Не успел Франклин окликнуть по имени приближенного претендента, как те уже вскинули ружья, а Макферсон выхватил оба пистолета.
В следующую секунду из близстоящих домов выбежали человек сорок индейцев с ружьями наизготовку.
– Господин Франклин! – приветствовал в ответ Стерн. – Рад снова встретить вас! Я надеюсь, вы хорошо обдумали наш предыдущий разговор.
– Идиот, – проворчал Франклин себе под нос, имея в виду не Стерна, а себя. И уже громко обратился к вождю. – Вождь Чикилли, я Бенджамин Франклин, уполномоченный посол законного губернатора Южной Каролины, прибыл сюда чтобы говорить от его имени. Я также уполномочен вести переговоры с чероки, с аппалачами, маркграфством Азилия и с законными губернаторами всех английских колоний. Я надеюсь, нам, как послам, окажут соответствующий прием и не позволят нашим врагам причинить нам зло.
Макферсон перевел обращение Франклина, Стерн все это время стоял и улыбался.
Чикилли довольно долго обдумывал его слова, затем произнес ответную речь. Макферсон перевел:
– Он говорит, что не звал тебя сюда. Он говорит, что у него есть договор с английским королем. Он говорит, что англичане дают ему оружие, а колонисты никогда не хотели им его продавать. Он не желает вести переговоры ни с тобой, ни с кем иным, кто без приглашения ступает на его территорию, а особенно он не жалует тех, кто состоит в союзе с аппалачами и испанцами, которые пролили много крови ковета.