Империя - II

Носовский Глеб Владимирович

Именно потому повсюду в церквях и храмах «Монгольской» Империи стали рисовать огромные фрески – впечатляющие картины Суда Иисуса. Хотя при этом сдержанно приговаривали, что все это может произойти лишь в скором будущем, однако все прихожане еще помнили, – хотя и смутно, но все же помнили! – что подобный Суд уже один раз был. Ведь родители и деды о чем-то таком уже рассказывали. Причем испуганно бледнея при этих воспоминаниях. Тем самым, правители Империи грамотно использовали сложившуюся ситуацию как эффективное идеологическое средство дальнейшего воспитания масс в духе повиновения имперским установлениям.

Здесь стоит обратить внимание на одно интересное обстоятельство, получающее теперь свое естественное и простое объяснение. Дело в том, что Суд Иисуса изображался существенно по-разному в Западной Европе и на Руси. Налицо

две весьма различные традиции.

Коротко говоря, Страшный Суд на Руси рисовали в основном в спокойных возвышенных тонах, без особых элементов устрашения. Основной упор делался на изображение праведников, восхваляющих Небесный Престол. Ад обычно преподносился как бы в лубочном, не очень пугающем виде.

А вот в Западной Европе Страшный Суд, напротив, изображался исключительно мрачными приемами и средствами, сильно воздействовавшими на психику. Ярко иллюстрировались устрашающие мотивы, казни, адские муки, орудия пытки, отвратительные физиологические подробности и т.п. Вспомните хотя бы работы Иеронима Босха, Питера Брейгеля и многих-многих других западно-европейских художников. Как церковных, так и светских.

Указанное обстоятельство давно подмечено историками церкви. Пишут так: «Ожидания конца света на Руси не сводились к предчувствию грядущей вселенской катастрофы, как это было на Западе (около 1000 или 1500 годов). Православная эсхатология носила, скорее, возвышенно-просветленный характер; ее отличало ощущение особой сближенности настоящего и грядущего, земного и небесного» [577:1], с.5. И далее: «Ожидания конца света и второго пришествия нашли свое отражение в иконе „Апокалипсис“ – первой из дошедших до нас русских икон на этот сюжет. При этом, в отличие от западной иконографической традиции, здесь практически отсутствуют изображения устрашающих апокалиптических видений. главный мотив, несколько раз повторенный в иконе, – торжествующие праведники в белых одеждах, возносящие славословия к престолу „небесного владыки“» [577:1], с.11-12.

Все понятно. В Руси-Орде, в метрополии Великой = «Монгольской» Империи, как и в Османии=Атамании, никаких «лечебных» карантинных акций по искоренению эпидемий XV-XVI веков не было. Поэтому здесь отношение к Страшному Суду было куда более спокойным. Население метрополии не испытало катаклизмов, связанных с «принудительным лечением Европы». Других переживаний здесь, как и всюду, конечно, хватало, но апокалиптические «хирургические операции» обошли стороной Русь-Орду и Османию=Атаманию.

А вот Западная Европа оказалась в эпицентре нашествия османов=атаманов. Здесь карантинные действия проводились в полном объеме, четко и неукоснительно. Достаточно еще раз перечитать библейские книги Исход и Иисус Навин, чтобы представить себе накаленную обстановку в Европе XV-XVI веков. Поэтому спасенное от эпидемий (суровыми средствами, но все-таки спасенное!) западно-европейское население относилось к Страшному Суду как к недавно пережитой реальности. Отсюда и бередящие душу картины и фрески многочисленных западных мастеров, отражающие глубокое потрясение, пережитое ими и их непосредственными потомками.

Приведем упомянутые выше просветленные и спокойные типичные русские изображения: икону «Апокалипсис» конца XV века (автор неизвестен) и фрагменты фрески «Страшный Суд» Дионисия, рис.d2.22, рис.d2.23, рис.d2.24, рис.d2.25, и, для сравнения, мрачные картины Иеронима Босха, рис.d2.26, рис.d2.27 и Питера Брейгеля, рис.d2.28, рис.d2.29, типичные для западно-европейских произведений искусства XVI-XVIII веков, связанных с апокалиптической темой.

рис.d2.22

рис.d2.23

рис.d2.24

рис.d2.25

рис.d2.26

рис.d2.27

рис.d2.28

рис.d2.29

Укажем

на еще одно многозначительное отличие Восточной и Западной церквей в их отношении к Апокалипсису. Оказывается, «в традиции Восточной Церкви… нет ни одного примера использования его текстов в богослужении, тогда как, напротив, на Западе уже с V-VI вв. (то есть, согласно новой хронологии, на тысячу лет позже, начиная с XV-XVI веков – Авт.) появляются постановления, предписывающие его чтения в период между Пасхой и Пятидесятницей» [623], с.13. Более того, в Восточной церкви «церковным уставом не положено читать ее (эту книгу – Авт.) во время богослужений» [623], с.5.

Все ясно. На Западе чтение Апокалипсиса прихожанам, по крайней мере в XVI-XVII веках, было категорически вменено в обязанность священнослужителям, дабы западные европейцы не забывали Суда Иисуса, свершившегося в Европе в XV-XVI веках. Дело в том, что именно здесь Великая = «Монгольская» Империя вынужденно провела карантинные акции по устранению причин эпидемий. Войска османов=атаманов отделяли «чистых» людей от «нечистых». То есть, повторим, здоровых от больных. Поэтому в дальнейшем в Западной Европе требовалось специально поддерживать воспоминания о Страшном Суде, дабы вновь не расцвели столь привлекательные вакхические оргии, приведшие когда-то к эпидемиям. Так сказать, власти сурово предостерегали людей от «наркотиков». А вот на Востоке, в метрополии Империи, обстановка была совсем другой. Здесь христианский культ все время, начиная с XII века, оставался в довольно аскетических рамках, никаких «античных» вакханалий, во всяком случае, в массовых масштабах, никогда не было. То же самое следует сказать и о таких поздних ответвлениях христианства, как мусульманство. Поэтому на Востоке читать Апокалипсис в церквях в назидание пастве было совершенно не нужно. Его и не читали.

По-видимому, потрясение, пережитое Западной Европой в XV-XVI веках вследствие османского=атаманского нашествия, породило здесь у некоторых социальных групп глубокую и устойчивую неприязнь и даже ненависть к «хирургам», то есть к Османии=Атамании и Руси-Орде. Ненависть, которой раньше не было. Тот факт, что «хирург» на самом деле вылечил «вакхического наркомана» был предусмотрительно предан забвению, об этом старались не упоминать. Напротив, на первый план выпятили обиду за боль, причиненную при принудительном лечении. По-видимому, воспоминание об испытанной когда-то «боли» и было затем использовано западно-европейскими реформаторами, рвавшимися к власти. Использовали как закваску, как теоретическое обоснование их притязаниям и стремлениям расколоть Империю. Лукаво пропагандируемая «обида на врача» облегчила организацию заговора в метрополии Руси-Орды и позволила развалить Империю.

Такие «эмоции обиды» некоторых западных европейцев можно понять.

Но, повторим еще раз, не следует забывать, что карантинные операции были организованы не из-за какой-то патологической злобности царей-ханов Империи, а вследствие их желания остановить эпидемии, распространившиеся по Европе. К сожалению, низкий уровень медицины и вообще науки того времени не позволял решить проблему более гуманными средствами, без хирургического вмешательства. Не будучи в состоянии прекратить массовую гибель населения от болезней лекарствами и прививками, цари-ханы решили выжечь заразу огнем и железом. По-своему они были правы, спасая Европу и Империю в целом. Поступали так, как им подказывал опыт и несовершенная практика того времени. Библия говорит об этом прямо и открыто. Но при «хирургической операции» пролилась кровь. Пациент, оперируемый без наркоза, кричит от боли. Страх запоминается. В памяти Западной Европы осталась «боль от скальпеля».