Империя - II

Носовский Глеб Владимирович

4. Египтологи сами не уверены в переводах «древне»-египетских имен

Можно было бы ожидать, что сегодня египтологи уверенно и однозначно переводят «древне»-египетские имена. К сожалению, это не всегда так.

Вот, например, известный египтолог Шабас переводит один из иероглифов как «гиена». А не менее известный египтолог Бругш считает, что здесь нужно переводить «лев» [92], с.526.

Далее. «Здесь Шабас… вместо следующей фразы „ты открываешь рот и пр. „… читает: „ты делаешь отверстие в ограде, чтобы достать плодов и пр.““ [92], с.527. Но ведь эти два «перевода“ абсолютно

непохожи! Возникает подозрение – а можно ли вообще утверждать, что хотя бы один из них верен? Пойдем дальше.

Бругш предлагает, например, свой перевод надписи на крышке саркофага (Британский музей) знаменитого фараона Менкаура – создателя третьей крупнейшей пирамиды. Тут не выдерживает даже его переводчик и комментатор Властов:

«Мы, признаемся, решительно не понимаем, почему Бругш вставляет классические названия вместо имен Богов египетских. Там где стоит Олимп (у Бругша – авт.), Масперо переводит Небо: вместо Урании надо читать Богиню Нут: вместо Кроноса читай Себ» [92], с.136.

Что все это значит?

Египтологи действительно читают, или всего лишь предположительно толкуют некоторые «древне»-египетские надписи? Ведь Олимп и Небо – это разные имена! Урания и Богиня Нут – тоже разные имена. Имена Кроноса и Себа совершенно непохожи!

Указанная подстановка одних имен вместо других в корне меняет характер текста, его восприятие, да и всю картину «древне»-египетской жизни.

Бругш отмечает: «Иероглифы читаются в ту сторону, куда повернуты фигуры, то есть от правой к левой или от левой к правой и даже сверху вниз» [92], с.25.

Здесь полезно привести мнение современного египтолога Ю. Я. Перепелкина о переводах «древне»-египетских имен. В предисловии к своей объемистой книге «Переворот Амен-Хотпа IV. Часть I» он пишет:

«У читателя могут вызвать недоумение непривычные передачи египетских имен собственных. В книге сделана попытка, не во всем, вероятно, удачная, заменить привычную, но непоследовательную и часто произвольную передачу древнеегипетских имен передачей их, если не древней (что трудно осуществимо), то все же на египетский, хотя и поздний, именно коптский, точнее саидский, лад.

Таким образом, вместо привычных, обыкновенно греческих и арабских, обозначений городов и местностей, употреблены их Коптские соответствия. Так, вместо «Луксор», «Мемфис», Фивы», «Илиополь», «Фаюм», «Асун», «Сиут», «Эсне», «Мединет-Абу», «Ахмим», «Ермополь» в книге значится: «Апе», «Мэнфе», «Нэ», «Он», «П-йом», «Свэн», «Сйовт», «Снэ», «Чэме», «Шмин», «Шмун»… Египетские имена собственные, которыя я не был в состоянии огласовать, – пишет Ю. Я. Перепелкин, – переданы условно» [121], с.5…7.

Что общего между названиями Ермополь и Шмун? Или

между Луксор и Апе? Или Илиополь и Он? Да и остальные – не лучше, кроме разве что Мемфиса.

На каждом шагу в «древне»-египетских надписях встречается имя Атон. Оказывается, как пишет Ю. Я. Перепелкин, такое чтение имени – неправильно! А надо читать Йот. В результате, кстати, имя знаменитого фараона Эхнатон (о котором мы будем много говорить ниже) превращается с Эх-Не-Йот [120], с.7, то есть попросту в Игнат.

Подведем итог.

Не вытекает ли отсюда, что в зыбком и неустойчивом толковании некоторых «древне»-египетских имен и названий, – которое сегодня глухо называют почему-то переводом, – царит большой и, – что уже по настоящему опасно! – субъективный произвол?

Но тогда об этом нужно заявить громко и откровенно! И не только в сугубо специальных трудах, как цитированная выше книга Ю. Я. Перепелкина, а публично. И не выставлять всего лишь один из многих возможных вариантов толкования текста как безапелляционно окончательный, а уж тем более как «научный».

Такое публичное и откровенное признание открыло бы возможности для нового прочтения древних текстов и, следовательно нового взгляда на них. Который, вероятно, окажется правильнее предыдущего. Он естественно вытекает из нашей новой хронологии.

Например, Бругш переводит Мена как «упорно стоящий или крепкий» [92], с.117, а мы, возможно, предложим иной вариант – это греческое Монос или Моно – единый. Другой вариант – от Менес (Мани), – основателя Манихейства – широко распространенного средневекового религиозного течения [60], с.755. Да и имя Осман очень близко к Монос.

Для Бругша имя Сента означает «ужасающий» [92], с.117, а для нас не исключен вариант – Святой, то есть латинское Sanctus или французское Saint.

Бругш считает, что имя Хуни нужно переводить как «рубящий», а мы спросим: а почему это не русско-татарский Хан? Или Гунн, то есть Венгр[27] или Казак? См. книгу Орбини выше.

И что помешает нам увидеть в имени «древне»-египетского бога Беса – «бога танцев, веселья и музыки» [92], с.155, – которого еще оказывается называли и «веселый Бес» [92], с.228, – известное славянское слово Бес (беситься)?

А в «древне»-египетском имени Баба, которое «опять появляется как прозвище Отца нашего героя Аамеса» [92], с.263, – усмотреть славянское, – и вообще, европейское, – Папа, то есть Отец?