Империя крови
Шрифт:
— Так вот, — продолжала Гнатена, — в Зале было несколько каменных постаментов, покрытых шкурами, и вокруг них огороженное перилами возвышение. Там сидели старшие воспитательницы. Нас раздели и приказали лечь на ложе, а потом привязали руки и ноги к кольцам, вделанным в камень.
— Совсем, как меня! — сорвалось с губ Ингер.
— Тебя? Где?
— В подземелье у колдуна. — И девушка рассказала Гнатене все, что приключилось с ней в подземелье.
— Говоришь, он не смог? — переспросила женщина, давясь от смеха.
— Да, — засмеялась в ответ Ингер. — Я
— И что дальше?
— Дальше ничего. Колдун велел своим слугам увести его, а меня отвязали и отправили обратно к остальным девушкам.
— А потом?
— Прошло совсем немного времени, и киммериец — это мы потом узнали, что он из Киммерии, никогда раньше не слышала о такой стране… Он показал нам лестницу. Мы убежали… Вот и все.
— Тебе, считай, повезло, — выслушав девушку, заметила Гнатена. — Со мной было хуже. Они тоже, наверное, дают мужчинам какое-то снадобье, но оно действовало совершенно наоборот. Мне попался здоровенный ванир. Не такой, конечно, как твой Вульф, — засмеялась она, — а настоящий зверь…
— Почему это мой? — смутилась Ингер, но слова женщины неожиданно оказались ей приятны.
— Твой, твой, — махнула рукой Гнатена, — у него чуть глаза из орбит не вылезли, когда он смотрел на тебя. Ну ладно. Слушай дальше. — Она помрачнела. Видимо, эти воспоминания были ей крайне неприятны. — Он набросился на меня, как жеребец. Ты видела, как это происходит у животных?
— Угу, — опустила голову девушка.
— Вот так и со мной. Я даже закричала. Мне казалось, он разорвет мое тело пополам. А эти на возвышении смеялись и подбадривали его и еще двоих криками — одновременно со мной на соседних ложах были привязаны мои подруги.
— А потом?
— Когда этот великан слез с постамента, воспитательница осмотрела меня и сказала, что все хорошо. Затем через день меня еще раз отдали на растерзание этому же ваниру, и на этом все закончилось.
— Все?!
— Да, — ответила Гнатена. — Через месяц, когда стало ясно, что ребенок будет, меня и других, таких же, как я, оставили в храме. Я побыла с моей девочкой полгода, и больше ее никогда не видела. Да уж и не увижу… — грустно вздохнула женщина.
— А вдруг… — попыталась утешить ее Ингер.
— Нет, — покачала головой женщина. — Я и узнать ее не смогу, столько уже лет прошло…
Раздался тихий свист.
— Смена идет. — Гнатена приподнялась с травы и ответила условленным сигналом. — Возвращаемся в лагерь, подружка.
Поспать, как следует, варвару не пришлось. Загремели засовы, и стражница, просунув голову в камеру, коротко бросила:
— Вставай, тебя зовет госпожа.
Конан резко вскочил, забыв о цепи, но она немедленно напомнила о себе, впившись в тело.
«Мерзавки! — проворчал про себя киммериец. — Нергалово племя!»
Стражница взяла конец цепи, и варвар поплелся за ней снова на полусогнутых ногах, проклиная в душе изобретательность амазонок, знавших толк в пытках. Впрочем,
«Это еще что? — спросил себя Конан. — Кузница, что ли?»
Однако он ошибся. В комнате находились три женщины: две стражницы с мечами и еще одна, в кожаном фартуке. Она повернулась к жаровне, на которой лежали раскаленные металлические прутья, и киммериец на мгновение залюбовался линией ее спины и округлостью ягодиц, потому что фартук был надет прямо на голое тело.
«Аппетитная! — причмокнул варвар. — Но мне совершенно не нравится то, что эта девица сейчас со мной сделает. В пыточную привели, не иначе. Чего же эти девки хотят от меня?»
Ему приказали встать в угол и надели на крюк обруч, скреплявший его руки. Заскрипел ворот, и Конан повис в воздухе, едва касаясь носками пола.
— Что вам от меня нужно? — прохрипел он.
Женщины молча смотрели на него, словно не слышали вопроса.
— Вы что оглохли, суки?! — загремел варвар, но и на его крик они не обратили ни малейшего внимания.
В коридоре послышались шаги, и в камеру вошла Мэгенн. Она мельком взглянула на висевшего под перекладиной киммерийца и уселась на покрытую малиновой накидкой скамейку.
— Свободны, — кивнула она стражницам.
— Что тебе надо? — спросил киммериец, яростным взглядом сверля свою мучительницу.
— Сейчас узнаешь, — усмехнулась Мэгенн. — Я рада, что ты заговорил. Может быть, обойдемся малой кровью, если, конечно, ты будешь хорошим мальчиком. — Последние слова она произнесла с особенным выражением, и ее глаза вновь напомнили Конану глаза лесного хищника. — Ты пришел за Акилой, так?
— Так, — выдохнул варвар, понимая, что глупо отрицать очевидное.
— Вряд ли ты решился один забраться так далеко в глубь нашей страны.
— Почему нет? — усмехнулся киммериец.
— Вот об этом мы сейчас и поговорим, — улыбнулась Мэгенн. — У тебя есть сообщники?
— Сообщники? Зачем они мне?
— Но, может быть, ты им нужен. Ответишь, где Паина?
— Паина? — изобразил удивление варвар. — Знавал я эту женщину, скрывать не буду. Только года три прошло с тех пор.
— Врешь! Ее послали за девушками, прошедшими Испытание, и сколько мы ни ждали, ни она, ни девушки не вернулись.
— Подождите еще, наверное, что-то их задержало.
— Гонцы уже обыскали все в тех местах. И обнаружили только следы лагеря.
— А при чем здесь я? Ты можешь забить меня до смерти, но откуда мне знать, куда делась ваша Паина?
— У меня есть подозрение, что ты пришел вместе с ними.
«Ну, уж этого я тебе не скажу, — пообещал про себя киммериец. — Она сомневается… Может, и выкручусь как-нибудь».
— Послушай, уважаемая, — начал он медленно, словно выдавливая из себя слова. — Я пришел повидать правительницу Акилу — не сомневаюсь, тебе известно, что мы с ней были близко знакомы, — и уже здесь узнал, что ее заточили в храме. Клянусь Нергалом и всеми его кишками, что я знать ничего не знаю ни про Паину, ни про девушек.