Империя крови
Шрифт:
— Ничего себе! — удивился варвар. — И где же они теперь? Вы поддерживаете с ними связь?
— По-разному, — ответила колдунья. — Кто-то живет в стране торманнов, иные разошлись по всей Хайбории, особенно много наших в Туране. Большего мы пока сделать не в силах.
— Так почему бы вам всем не убраться отсюда и жить где-нибудь в других местах по-человечески? — спросил киммериец, радуясь, что мысли собеседницы сходны с его собственными.
— Это было бы слишком просто. А остальные? — не согласилась Дейдра. — Надо переменить порядки в нашей стране, тогда нормально
— Я совершенно согласен с тобой! — воскликнул варвар. — То же самое я говорил в свое время Акиле, и совсем недавно Паине…
— Их увещевать бесполезно, — вздохнула колдунья. — Так же бессмысленно уговаривать волка не охотиться за зайцем. Он впитал это с молоком матери и другого просто не может себе представить.
— А как же вы?
— Кто как, — развела руками женщина. — Кто-то прочел древние книги других народов, которые еще остались в храмах, другие долгое время прислуживали знатным амазонкам и видели, что многие правила, которым нас учат, они не соблюдают, а закон существует только для простых женщин. Сам понимаешь, если задуматься над чем-то, обязательно возникнут сомнения. А кто-то из женщин, как я, например, побывал в других краях…
— У Мерида, что ли? — не удержался киммериец.
— Да, и у него тоже, — просто ответила Дейдра.
— Тогда ты можешь оказаться очень полезной для меня, — самодовольно заявил Конан.
— Или ты для меня, — усмехнулась колдунья. — В отряде Паины две женщины из нашего союза, и мы уже давно знаем, зачем Тайрад со своими пришел сюда… И кто подал идею. Постепенное завоевание амазонок придумал ты, не так ли?
Варвар похолодел. Может быть, Дейдра на самом деле замыслила недоброе и заманила его сюда для того, чтобы расправиться с ним?
— Ты считаешь, мы хотим подчинить вас? — осторожно спросил киммериец, прикидывая, не удастся ли в случае чего одним прыжком преодолеть расстояние до двери.
— Что это ты так напрягся? — Во взгляде колдуньи он заметил насмешку. — Или храброго воина что-то напугало в этой лесной глуши?
— Клянусь Кромом, я не боюсь никого и ничего! — распрямил плечи варвар.
— Ну и славно, — мягко выговорила, как будто пропела, Дейдра. — Тогда давай выпьем еще этого чудесного вина. Оно ведь тебе понравилось, верно?
— Угу, — кивнул Конан, наполняя бокалы.
Он был настороже, словно дичь, за которой наблюдает охотник.
«Пожалуй, зря я все-таки притащился сюда, — мелькнула в голове мысль. — Встречи с магами редко заканчивались удачно, чаще всего еле шкуру свою спасал. Хотя, конечно, среди них встречались и нормальные люди, только вот не часто. Но эта колдунья — очень красивая женщина… — Он украдкой бросил взгляд на Дейдру. — Клянусь стройными бедрами Иштар…»
— Как же побыстрее выйти на след киммерийца? — Мэгенн сидела в своих покоях, подперев голову рукой, и напряженно размышляла. — А то рано или поздно он вместе с Паиной такую кашу заварит, что не расхлебаешь…»
Она разложила на столе колдовские принадлежности и принялась за дело.
Неясно, с чего и начать! Мэгенн колдовала долго, но в хрустальных шарах видела лишь неясный силуэт черноволосого гиганта, который находился непонятно где: то ли в избе какого-то лесника, то ли в заброшенной хижине. Его образ был окутан туманом, и колдунья никак не могла разобрать подробностей, которые могли бы навести ее на след.
— Нергал в печень всем этим ублюдкам, — выругалась сквозь зубы Мэгенн, — начиная с варвара и кончая моей любимой правительницей. Придется действовать иначе.
Она позвала прислужницу и приказала ей принести в покои свежих листьев шелковичного дерева. В самой столице таких деревьев не оказалось, пришлось затратить некоторое время, чтобы послать гонца в близлежащий лес.
Наконец то, что требовалось Мэгенн, лежало перед ней на столе. Колдунья вытащила из большого сундука с кованой крышкой изящную серебряную шкатулку и, произнеся несколько заклинаний, открыла крышку. Внутри, на обитой шелком подставке, лежал сморщившийся, как будто высохший, белый червяк.
Мэгенн открутила пробку хрустального флакона, оправленного в чеканный золотой футляр, и, понюхав его, вытрясла на червя несколько капель золотистой жидкости. Закрыв шкатулку, она присела на мягкий диванчик и, облокотившись на спинку, застыла в ожидании. Текли минуты, но ничего не происходило.
— Я же сделала все правильно, клянусь Сетом! — Мэгенн потерла переносицу, вновь открыла флакон и принюхалась. — Все верно…
Вдруг из-под крышки шкатулки показалась тонкая струйка белесого дыма. Она становилась все гуще, и скоро весь ларец был окутан туманом. Марево поднималось вверх, и постепенно столб дыма достиг потолка покоев, струи его слегка колебались, становясь при этом все менее и менее подвижными. Дым будто застывал, превращаясь в белый столб размером с хорошую бочку для вина. Желтые, фиолетовые, розовые огни пробегали по его поверхности, оставляя следы, и скоро на белой поверхности оказалась нарисована маленькая дверца, чуть больше, чем вход в собачью конуру.
— Удалось! — прошептала Мэгенн, радостно потирая руки.
Она подошла к столбу и постучала в дверцу. Стук отдался в помещении глухим звоном, будто где-то вдали били в большой колокол. Дверца вспыхнула тусклым фиолетовым пламенем, по ее очертаниям пробежала красненькая змейка, раздался скрип поворачивающихся петель. Мэгенн отступила на шаг и взяла в руки охапку листьев, принесенных служанкой. Дверь медленно поворачивалась, и, когда проем оказался достаточным, чтобы туда пролезла рука, колдунья быстро сунула внутрь пучок листьев, потом еще и еще.