Империя людей. книга 2

Бурденя Вадим

Иоганн, на удивление, поступил благородно по отношению к невесте, не стал принуждать до совершеннолетия к браку и детям, а наоборот вложился в её развитие. К восемнадцати годам Джия получила пятидесятый уровень, а через год родился Кан Ма. Были счастливы оба родителя, здоровый крепкий мальчик, да ещё и с хорошим потенциалом. Иоганн на радостях подарил Джие золотой жетон десятого ранга, что означало, что он выделил ей в личное имущество тысячу золотых, однако та не спешила выкупить себя и разводиться, муж её полностью устраивал, к тому же, лет через тридцать-сорок, она вполне себе могла стать очень состоятельной вдовой. Мальчику же никто золотой жетон покупать не стал, ведь за золотой жетон самого низкого десятого ряда нужно платить одну золотую монету в год, за золотой жетон первого ряда, мало того, что нужно подтвердить наличие во владении пятидесяти тысяч золотых, так ещё и отдавать

за это удовольствие десять золотых ежегодно. А вот за медный жетон десятого ряда ничего платить не нужно, он выдавался бесплатно и без подтверждения каких-либо личных сбережений. Деньги Иоганн считать умел и любил, поэтому и был мальчик зарегистрирован с помощью бесплатного жетона. В прочем, так делали практически все. Поговаривали, что только высшие управляющие корпораций, баловали младенцев сразу же золотыми жетонами, только ничего удивительного в этом не было: там же идёт уже платиновая лига, обладатели миллионов золотых, ведь одна платина оценивалась в тысячу золотых, а чтобы получить хотя бы десятый ряд платиновой лиги нужно обладать тысячью платиновых, или миллионом золотых. Имущество при этом вообще не учитывалось, сегодня оно у тебя есть, а завтра его украли, или уничтожили, или ещё что-нибудь сделали. Конечно, так же могли поступить и с деньгами, поэтому их старались хранить в банках, за что тоже приходилось платить теперь уже банкам, ведь банк гарантировал сохранность вклада и возмещение в любом случае потери денег по вине банка. В истории было, что банки теряли всё, но это было в очень глубокой древности, сейчас по всему миру осталось с десяток банков, связанных с друг другом в единую информационную сеть, и любое отделение банка представляло собой неприступную твердыню с огромной сильной охраной, да ещё и Арбитры выступали гарантами и приходили банкам на помощь в случае нападений.

Отец Кана постарался максимально вложиться в учителей и развитие сына и наследника, ведь заработать это только половина дела, нужно ещё иметь силу отстоять, сохранить за собой заработанное. Поэтому с пяти лет мальчик уже занимался рукопашными единоборствами, учился владеть разнообразным холодным оружием, оперировать силой. Результаты не заставили себя долго ждать, да и что тут было удивительного: сильный отец шестидесятого уровня, талантливая одарённая мать, поэтому к десяти годам на бронзовом жетоне Кана красовалась цифра тридцать, что было впечатляющим результатом.

В десять лет у состоятельных людей было принято отдавать детей в школы, чтобы они начинали потихоньку учиться взаимодействовать с другими детьми, развивали навыки общения, правильного поведения, и вот тут выяснилось, что Кан дурачок. Нет, всякие математики, геометрии, маготехники, алхимии и литературы ему давались очень даже легко, ещё во время домашнего обучения все учителя это подтверждали, однако главную науку, которую отец каждый день вдалбливал сыну в голову, он так и не усвоил: нужно лгать, врать, недоговаривать, увиливать и при этом ни в коем случае не верить людям на слово. Даже документу, скреплённому жетонами, нельзя доверять на сто процентов.

Кан же, получивший на карманные расходы две серебрушки, на которые где-то в захолустье или на границах диких земель бедняки могли жить несколько месяцев, после первого же школьного дня вернулся с пустыми карманами, да ещё попросил золотой, потому что однокласснику нужно было помочь вылечить маму. Иоганн ещё раз объяснил сыну, что его обманули, нельзя верить словам, да даже если бы она и болела, с чего это он должен помогать однокласснику, какая в этом выгода. Нужно не верить другим и следить только за своей выгодой. Поэтому было поставлено сыну условие: больше никаких карманных денег пока не вернёт эти две серебрушки. Законы о том, что можно делать, кого и как бить или убивать, тоже вдалбливались с детства. Так две серебрушки вполне были поводом вызвать одноклассника на дуэль и убить его, только вот до совершеннолетия можно было не принимать даже обоснованные вызовы.

Естественно, Кан деньги не вернул, он даже ударил вруна и сказал вернуть деньги, но тот расплакался и ему стало стыдно бить слабака и плаксу. А ещё через несколько недель вернулся домой со школы без портфеля. На вопрос, где делась сумка, рассказал отвратительнейшую историю о том, как два его одноклассника подрались и победивший забрал портфель побеждённого себе, а проигравший начал так сильно плакать, говорил, что родители его убьют, поэтому Кан и отдал ему свой, ему стало очень жалко того мальчика. Разговоры и мамы, и папы на тему вранья и выгоды, казалось, вообще проходили мимо ушей Кана.

Похожие случаи повторялись регулярно. Ему

не давали вообще никаких денег, стали покупать одежду и вещи попроще, единственное, не забрасывали и не экономили на силовом развитии. Семье нужна сила, а главным наследником можно и другого ребёнка сделать. Когда Кану исполнилось двенадцать, родилась Джиса. Родители уже с самого рождения планировали как будут воспитывать и чему будут учить дочь, только вот их планам не суждено было сбыться.

Ещё через два года Иоганн, захватив с собой Джию и маленькую Джису, уехал в другой город на какую-то важную деловую встречу с представителями корпорации Вангард, только назад они уже не вернулись. Двоюродный брат Иоганна, ставший временным попечителем четырнадцатилетнего Кана и управляющим имуществом, рассказал мальчику о том, что его родителей и сестру убили по дороге назад.

Родители, а также и попечители, могли делать практически всё что угодно со своими детьми и подопечными. Нет, речь не идёт о надругательстве, нанесении тяжких телесных повреждений или убийстве, но вот не обучать, а сразу же отправлять на работу – вполне себе, или сдавать в найм. Что и было сразу же проделано с Каном, под предлогом того, что всё равно в школе ничему толковому не учат, поэтому иди-ка, дружок, работать. И вроде бы определили его на неплохое место, в ученики самому Иоахиму Крюгеру, известному алхимику восьмого ряда золотой лиги да ещё и пятьдесят второго уровня, проживающему и работающему у них в городе, только ходило о нём достаточно много плохих слухов. Со своих подмастерьев он выжимал все соки, эксплуатировал по полной, ставил на самые вредные участки работ, и, зачастую, к совершеннолетию ученики, хоть и получали звания младших мастеров алхимии, но уже были мало на что способными калеками с подорванным здоровьем.

Вот и сейчас стороны подписали взаимовыгодный договор, по которому Иоахим мог эксплуатировать мальца по своему усмотрению без всяких ограничений, при этом ещё и прописывались штрафы и компенсации, если вдруг ученик испортит реагенты, материалы или оборудование. А это значит, что при достижении совершеннолетия, Кан вполне мог перейти из категории учеников в отрабы, если не сможет покрыть все причинённые убытки. Крюгер, впрочем, на это и рассчитывал, ведь по всем обычаям ведения бизнеса от имущества Ма, которое должно было бы перейти в восемнадцать лет Кану, скорей всего за несколько лет ничего не останется: невыгодные сделки, обременительные залоги, непомерные штрафы – существовало масса путей переложить деньги и имущество с одного кармана в другой. До этого никому никакого дела не было. Ну не осталось родителей, не повезло, попечители решили ничего не оставить подопечным, опять не повезло, такова жизнь, никто никому ничего не должен, если это не запечатлено в договоре.

Кан не был единственным учеником у Крюгера, поэтому видел их состояние здоровья, но пока не понимал, почему такое случается, также верил старику, когда совсем захворавший подмастерье исчезал, а остальным говорилось, что такие слабаки ему не нужны и он их отпускал домой, контракты обычно ему позволяли решать такие моменты на своё усмотрение. Только вот часто дома такие болезные были тоже никому не нужны, поэтому ждала их либо недолгая жизнь калеки и попрошайки, или быстрая смерть в какой-нибудь подворотне. А всё потому, что Иоахим Крюгер экономил, как говориться, оптимизировал процессы. Там, где нужна была защитная одежда для работы с материалами, которую нужно было покупать и очень часто менять, или было необходимо наложение щитов на оборудование или работника, дополнительные очищающие массивы, алхимик предпочитал использовать рабочую силу учеников. Ведь действительно, зачем тратиться, если можно сэкономить деньги и время, а главное, зачем плодить конкурентов.

Кан сразу же почувствовал вред, наносимый его организму работой в лаборатории. До смерти семьи он успел хорошо углубиться с учителями в возможности работы с силой, поэтому мог уже проводить какую-то самодиагностику, подлечивать и укреплять себя, повышать регенерацию, выставлять внутренний щит, владел некоторыми атакующими массивами и одним защитным. Крюгер радовался, что ему достался пацан тридцатого уровня, что значило, что его пропитанное силой тело было покрепче чем у сверстников более низкого уровня, а значит, продержится он дольше, вот только родители Кана после десяти лет обращали мало внимания на сына и не спешили проводить оценку уровня, за проведение которой нужно было платить, планировали провести её на совершеннолетие уже, поэтому цифра тридцать на медном жетоне десятого ряда совсем не соответствовала действительности. На самом деле к четырнадцати годам Кан уже потихоньку подбирался к планке пятидесятого уровня.