Империя мечты
Шрифт:
Гигант, каких и трудно сыскать в среде человеческой, не обронил ни слова. Лишь холод немигающих глаз обнажил ясно его намерение. Да и длинный нож в правой руке, свёрнутая сеть в левой руке подтверждали и указывали на сам процесс, что состоится в будущем, совсем скором будущем, что охрана не успеет и схватиться за рукоять мечей, самих мушкетов, что явились новым оружием для эпохи.
Лицо его, обезображенное самой природой, являл истинное стремление к убийству. Сам дьявол во плоти! Взгляд, порождение ужаса устремился на объект цели, каковым и предстал вот
В страшных легендах слышали простолюдины про такого палача, который приводил приговор далеко от эшафота, выбирая самые неожиданные места. И рассказывали про это, якобы случайные свидетели, что было истиной, хотя поддерживались такие легенды кем-то уж очень искусно. И вот теперь явление страшных рассказов, становилось настоящей явью. Перед юной парой стояла, выпиралась громадной глыбой сама машина убийства…
16
Его здесь не должно быть. И он не был здесь.
И поднят меч нападения, как рухнул владелец его. Меч защиты опередил. Состояние воина. Вот она – искромётная доблесть!
Был звук. Невообразимый звук для человеческого слуха. Парализовало всех, но особенно того, на кого направилась сверхъестественная сила его. Поистине неисчерпаем колодец возможностей природы! О, истина!
Ни один посыл мозга не мог управлять мускулами, мышцами рук, удерживающими в оцепении длинный нож и сети. Да и был ли посыл? Не мог и сдвинуться с места наёмный убийца, ибо ноги его постигла та же участь. Сердце же его в противоположность сильным конечностям, будто изваяниям из камня, так и забилось в учащённом темпе, затрепыхалось такой выброшенной рыбой на берег Росены. Наводивший ужас на всех, познавал в данный миг все худшие прелести такого состояния на самом себе.
Сила зла, энергия зла, помноженная многократно, вернулась туда, откуда и вышла. Никогда не было такого возвращения, и вот теперь оно состоялось. Перед силой встала другая сила!
– Ты чей посланник? – голос металла прокатился во всём пространстве.
– Герцог Ронтанский, – едва выдавил хриплым голосом гигант.
Эффект кульминации был важен по многим причинам. Указательный палец правой руки хана молнией ударил, вдарил в то место, в ту точку подложечной области, под самым мечевидным отростком, что расположилась между широченной грудью и грузным животом гиганта. Энергия сверхсилы устремилась туда, найдя там истинное выражение. Это было касанием отсроченной смерти. Но и от взгляда был устремлён его союзник – невидимый луч смерти. Предсмертная судорога явилась результатом всего воздействия.
И обвалился гигант, таким мешком полнейшего навоза.
И было лето, и было время вечера до полуночи.
Мгновениями спустя подскакали нангольские воины во главе с
Принцесса Алиния стояла, едва жива, но больше всего поражённая не страшным обликом гиганта, а тем явлением, что выдал на свет её спутник, этот благородный юноша, хан далёких земель.
– На свою беду явился этот болван. Не лезь куда попало, не зная человека, не имея познаний, – подытожил сложившуюся обстановку Джэнде – командир «чёрной гвардии», хорошо знающий толк не только в войне, но и в подобных делах.
И громким, громовым был смех нанголов, и заразительным. И отступила чёрная завеса мрачных сил, уступая натиску светлой ауры, что спешила отвоевать утерянные позиции. Радость простого люда была безмерной. Наконец-то увял безвозвратно жестокий образ страшных легенд.
– Ты убил его? – спросила тихо принцесса Алиния.
– Я хан нангольских воинов. Я – воин!
17
Было незамедлительно доложено, куда следует данное обстоятельство случившегося на набережной Росены, заставив крепко задуматься того, кому и предназначались данные сведения. Истинно происшествие, преисполненное каким-то дьявольским наваждением. Но кардинал Шелье, умудрённый опытом жизни, не решил сразу, же, сослаться на потусторонние силы. Какое там. Опасность может исходить от самого хана, наделённого неведомым гением. Да ещё и его воины. Сто нанголов в столице – это не шутка! Разве что, сам благородный нрав этого юноши, что укрепился в его мнении о нём после той встречи, навевал на кардинала какое-то успокоение. А вот подлость и глупость герцога Ронтанского, задействованные одновременно и бездарно, могли наломать дров, да таких, что и подумать страшно. Вот потому-то он и поспешил к герцогу, лишённому всякого благородства и благоразумия тоже.
– Вы понимаете, что Кранция была на волосок от буйных событий. Что это, бес побрал Вашу душу? Чего же добиваетесь Вы, герцог Ронтанский? – не откладывая в долгий ящик, отбросив всякий этикет, сразу с места в карьер взял кардинал, выказав тем самым явное неудовольствие вот такими действиями герцога.
– Месть движет мной, и только месть, – с таким надменным гонорком отвечал герцог Ронтанский, хотя было в этом и что-то от наигранности, не ускользнувшую от намётанных глаз кардинала.
– Месть за неразделённую, безответную любовь? – кардинал продолжал всё в том же духе.
– Нет. За наглый рейд, что совершил его дед по нашей земле. А то вы все так и заигрались в дипломатические игры, в изящный этикет.
– Ну, если Вы такой храбрый и всех обвиняете в малодушии, то почему бы Вам самому не вызвать его на поединок, на честный поединок. Что, беспокойство за жизнь опутало сердце, так и связало, что действуете вот так исподтишка. Хотелось бы мне взирать, как ягнёнок трепещет под взором волка, – не на шутку разъяренный показной отвагой напыщенного герцога, таким умением говорить пакости за спиной, кардинал сказал прямо, словно увидел истину в лицо.
Конец ознакомительного фрагмента.