Империя наносит ответный удар

Глут Дональд

На глазах у Вейдера один из самых малых кораблей разлетелся под ударами огромного астероида. Непоколебимый Вейдер повернулся и посмотрел на ряд из двенадцати голографических образов. Эти голограммы копировали в трех измерениях черты двенадцати командиров боевых кораблей. Образ командира, чей корабль только что был уничтожен, бистро растворялся - пожалуй, с такой же скоростью, с какой исчезали из виду блестящие обломки его корабля.

Адмирал Пиетт и его помощник тихо подошли и встали за спиной хозяина в черной одежде. Тот

повернулся к центральной фигуре. По мере того как капитан крейсера "Мститель" Ниида докладывал, его изображение меркло и снова вспыхивало под воздействием статики. Первые его слова уже были заглушены статикой:

– …это было в последний раз, когда они появились на наших экранах. Принимая во внимание ущерб, понесенный нами, они должны были быть давно уничтожены.

Вейдер не был согласен. Он знал о возможностях "Тысячелетнего Сокола" и был близко знаком с искусством его пилота.

– Нет, капитан, - буркнул он сердито.
– Они живы. Я хочу, чтобы все наши корабли вышли на поиски в поле астероидов. Они должны быть найдены.

Как только Вейдер отдал приказ, капитан Ниида и одиннадцать офицеров полностью исчезли. Когда погасла последняя голограмма, Дарт Вейдер почувствовал за спиной присутствие двух человек и обернулся.

– Что же случилось такое важное, Адмирал, что вы не можете подождать?
– спросил он властно.
– Говорите!

Лицо адмирала побелело от страха, голос дрожал так же, как и тело.

– …Император…

– Император?
– повторил человек под черной маской.

– Да, - ответил адмирал.
– Он приказал, чтобы вы связались с ним.

– Выведите этот корабль из-под астероидов, - приказал Вейдер.
– На позицию, откуда мы можем послать отчетливую передачу.

– Да, милорд.

– И подключите связь к моей личной камере.

Пещера, в которой укрылся "Тысячелетний Сокол", была чернильно-черной изнутри и сочилась влагой. Экипаж "Сокола" заглушил все двигатели, чтобы ни единого звука не доносилось с корабля.

В кабине Хан Соло и его спутники завершали выключение всех электронных систем. Когда это было сделано, служебные лампы померкли и интерьер корабля погрузился в такой же мрак, какой царил в укрывшей их пещере.

Хан взглянул на Лею и адресовал ей короткую ухмылку.

– Ну как, чувствуете романтику?

Чубакка заворчал. Предстояло много работы, и вуки хотел, чтобы его друг переключил внимание на ремонт неисправного гипердвигателя.

Хан, раздраженный, вернулся к работе.

– О чем ты там брюзжишь?
– буркнул он.

Прежде чем вуки успел ответить, робот-секретарь смущенно приблизился к Хану и задал вопрос неотложной, по его мнению, важности:

– Сэр, я боюсь спрашивать, но не касается ли приказ выключить все системы, кроме аварийной, также и меня?

Чубакка выразил свое мнение одобрительным лаем, но Хан возразил:

– Нет, -

сказал он.
– Ты, пожалуй, понадобишься нам - нужно поговорить со стариной "Соколом" и спросить, что случилось с гипердвигателем.
– Он оглянулся на принцессу и спросил: - Как у вас с макроприводом, ваша светлость?

Прежде чем Лея успела ответить, "Тысячелетний Сокол" подался вперед под ударом, пришедшимся в корпус. Все, что не было закреплено, полетело по кабине: даже гигант вуки, неистово заорав, едва удержался в кресле.

– Держись!
– крикнул Хан.
– Что случилось?

Си ЗПиО стукнулся об стенку, затем восстановил равновесие.

– Сэр, весьма возможно, что астероид нестабилен.

Хан посмотрел на него.

– Я рад, что ты с нами, чтобы сказать нам об этом.

Корабль еще раз дернулся, на этот раз еще сильнее. Вуки снова взвыл. ЗПиО отбросило назад, а Лея промчалась сквозь всю кабину прямо в поджидающие руки капитана.

Тряска прекратилась так же неожиданно, как и началась. Но Лея осталась в объятиях Хана. Она не пыталась вырваться, он мог почти поклясться, что она сильнее прижалась к нему.

– О, принцесса, - сказал он, приятно удивленный.
– Какая неожиданность!

И тут она стала вырываться.

– Пусти!
– сказала она, пытаясь освободиться из его рук.
– Я рассержусь.

Хан увидел на ее лице знакомое выражение высокомерия.

– Вы не выглядите сердитой, - солгал он.

– А какой я выгляну?

– Прекрасной, - правдиво ответил он с чувством, которое удивило его самого.

Лея неожиданно смутилась, щеки ее порозовели, и, почувствовав, что краснеет, она отвела глаза. И она не пыталась высвободиться по-настоящему.

Хан почему-то не мог упустить возможности добавить:

– И возбужденной…

Лея пришла в ярость. Будучи одновременно рассерженной принцессой и высокопоставленным сенатором, она быстро отошла от него и приняла наиболее царственный вид.

– Мне жаль, капитан, - сказала она, пунцовая от гнева.
– Но воспользоваться вашей поддержкой недостаточно для меня, чтобы возбудиться.

– Ладно, надеюсь, вы не ждали большего, - буркнул он, злясь больше на себя, чем на ее колкие слова.

– Я ничего не ждала, - равнодушно сказала Лея, - кроме того, чтобы меня оставили в покое.

– Если вы уйдете с моего пути, я оставлю вас в покое.

Вынужденная признать, что и впрямь она стоит слишком близко, Лея прыгнула в сторону и сделала попытку сменить тему.

– Не кажется ли вам, что мы должны воспользоваться этим временем, чтобы отремонтировать корабль?

Хан нахмурился.

– Очень мило, - сказал он, не глядя на нее.

Лея повернулась на каблуках и вышла из кабины. Хан стоял неподвижно, восстанавливая самообладание. Он тупо глядел на вуки и андроида, теперь притихших, которые были свидетелями инцидента.