Империя огня. Амнезия в подарок
Шрифт:
— Вы можете вспомнить хоть что-то еще, Лери? — мягче, с надеждой спросил Брадо. Когда я покачала головой, он кивнул со вздохом и сказал: — Мы должны покинуть Дреафрад как можно скорее, так что двинемся в путь сейчас же, чтобы не допустить повторения этого ужаса.
— Но тва… драконоподобные еще там, — произнес Рензо и тут же опасливо на меня посмотрел: он знает, как я негодую, когда виверн и прочих именуют «тварями».
— Мы их обойдем. Слышите? — обратился Брадо к своим людям. — Готовьте лошадей, мы сейчас же уезжаем.
— Лошади-то насмерть перепуганы, —
— Поэтому их нужно скорее отсюда увести. По коням!
Мы двинулись медленно, по цепочке, объезжая влажные комья земли. Мои руки были порезаны, так что мне не доверили править лошадью, и я ехала с Рензо, опустив голову ему на плечо и крепко обнимая за талию. Виверны кружили над лесом, но высоко, так высоко, что казались смутными тенями в ночи, а гивры уползли под землю, в свои ходы.
Сколько же их умерло сегодня, сколько сожженных тушек осталось в том роковом месте, где мы осмелились заночевать! Врет статистика: драконоподобные вовсе не на грани истребления, их еще много, очень много, даже если учесть, скольких плады сожгли сегодня.
Отъехав подальше, мы ускорились и погнали по дороге без продыху, пока лес не стал смешанным. Уже к рассвету мы выехали из Дреафрада и снизил темп. Дальше дорога пролегала через поля с озерами, и повсюду были намеки на близость человеческого жилья, но мы остановились лишь раз, у озера, чтобы напоить лошадей и дать им отдохнуть. Моих сил не оставалось даже на то, чтобы смотреть по сторонам; пока мы ехали, я полулежала на муже, и, когда мы, наконец, добрались до тоглуанского храма Великого Дракона, была уже в таком состоянии, что меня туда занесли на руках.
Я проснулась оттого, что кто-то коснулся моих рук. Открыв глаза, я увидела ллару Эулу, опрятную и красивую, пахнущую травами. Женщина накладывала повязки с жирной мазью на мои порезы.
— Ллара Эула… — проговорила я слабым хриплым голосом.
— Здравствуй, дитя мое, — отозвалась она и продолжила делать свое дело.
— Зачем же мазь? Порезы можно вылечить огнем жизни.
— Нет ничего хорошего в том, чтобы по любому поводу обращаться к огню: его целительная сила предназначена для особых случаев, — объяснила женщина и, закрыв последний порез повязкой, посмотрела мне в лицо.
Наверное, заметила шрам, да и не она одна…
Мне стало стыдно. Ллара Эула так многого от меня ждала, так радовалась мне, перерожденной, предрекала счастливую жизнь, и тут на тебе: мучения в Колыбели, шрамище от огня смерти, кошмар в Дреафраде… В империи считают, что перерожденные люди несут счастье и процветание, приносят удачу, но я приношу окружающим одни только проблемы.
— Бедная девочка, ты так устала, — произнесла ллара ласково, — ну ничего, здесь ты можешь отоспаться. Ты голодна? Впрочем, вопрос глупый, конечно, голодна… Твой милейший супруг очень о тебе беспокоится, он сам на кухне следил за тем, чтобы тебе приготовили куриный бульон и засушили сухариков. Говорит, ты мучаешься животом.
— С ним все хорошо? А с эньором Геллом?
— Со всеми все хорошо, Валерия, и с тобой все будет хорошо. Сейчас придет твой
— Да, — покорно проговорила я.
Ллара поднялась и оставила меня одну, так и не спросив, как я умудрилась заработать такой шрам. Наверняка она щадит меня, болезную да уставшую, и расспросы с пристрастием начнутся потом.
Я огляделась. Комната, в которой меня поселили, была обставлена по минимуму: две кровати придвинули вместе, так что они образовали общее ложе. Собственно, это были единственные предметы мебели. В углу лежали наши многочисленные сумки, в которые мы напихали мое приданое и вещи Рензо; красивый сундук под старину, один из подарков Брадо, мы оставили у родителей Мео – не тащить же с собой такую громадину?
Приподнявшись осторожно, чтобы повязки не слетели с рук, я прислушалась к собственным ощущениям: жара не чувствовалось, а вот живот, особенно низ его, и поясница побаливали. Не застудила ли я придатки? Не хватало еще заработать проблемы по женской части, ведь я так хочу детей…
Немного погодя в комнату зашел Рензо с двумя плошками: в одной был суп, в другой – сухарики.
— Как ты, Туфелька? — спросил муж, подходя ко мне.
— Могло быть и лучше…
— И будет: вот поешь супчика и сразу станет лучше!
Присев на кровать, Рензо опустил на нее плошку с сухариками, а другую плошку, с супом, поднял повыше, чтобы удобнее было меня кормить из ложечки. Я попробовала бульон, и он показался мне божественным.
— Нравится? — спросил муж, заметив мою реакцию. — Сам сварил. У меня вообще хорошо выходят супы.
— Если бы ты рассказал об этом, когда ухаживал за мной, я бы тебе сама предложение сделала, — негромко, чтобы не тревожить больное горло, проговорила я.
— Если бы я знал, на что тебя ловить, Туфелька, так бы и сделал! Я научился готовить, когда стал жить один, — объяснил плад, продолжая меня кормить. — В Ригларке можно найти, где кормят хорошо и не дорого, но нельзя же всегда ходить по едальням?
— Ты прелесть, — отозвалась я.
Накормив меня, Рензо еще раз поправил подушки, чтобы мне было удобнее, и прилег со мной рядом. Я потянулась к нему, опустила голову ему на плечи. Мне бы заснуть, поберечь себя от плохих мыслей, но я не смогла себя побороть и спросила о Дреафраде.
— Почему у меня руки порезаны? Что произошло?
Муж рассказал. В общем-то, меня этот дивный рассказ не удивил, особенно в свете последних событий. Перерождение само по себе чудо, как считают имперцы, так что странности, происходящие со мной, могут быть вовсе не странностями, а закономерностями. Но как выделить эти закономерности? Я перелопатила гору литературы на тему религии и драконовой воли, пока жила в Колыбели туманов, но чего стоит эта литература, если там указано что драконоподобные вот-вот исчезнут, и разумом не наделены? У кого же тогда искать ответа – у ллары? Но и она мне кажется источником ненадежным…