Империя под угрозой. Для служебного пользования
Шрифт:
Бессмысленно улыбающихся канцев мы раздели, разули, вывели на трассу и отпустили на все четыре стороны. Пускай теперь с ними их собственное начальство мучается. Если признает за своих. Потом мы устроили похороны — быстрые и без торжественности. Ну и, конечно, поклялись отомстить за своих товарищей. Как без этого?
Зураев вызывает у меня подозрения. В том плане, а не казачок ли он засланный. А потому я не спешу его развязывать. Так и лежит на травке, весь спеленутый. Лопаю седьмой уже леденец. Жду, пока силы вернутся. Можно было бы, конечно,
Ага, готова.
— Лен, будь так добра, приведи его в чувство.
Елена вздыхает и прикрывает глаза. Она сегодня тоже очень устала, но ей, в отличие от меня, еще работать и работать. Огнестрельные ранения так просто не лечатся. А Веру Гавриловну я недавно все же отправила в коммуну. Врачом старушка оказалась замечательным, но мобильности ей явно не хватало.
Кстати, Ленка здорово похудела в последнее время, ей идет, надо будет сказать потом. Уж и не знаю, что так на ней сказывается — наши нелегкие боевые будни или не менее боевой роман с Сергеем.
Зураев стонет и кричит:
— Сволочи!
— Кто? — осведомляюсь я.
— Вы!
— Мы? А мы то тут причем?
Озадачивается. Глаза у него раскосые, злые. Башка наполовину седая. Вот и я скоро буду такой же — седой и злющей.
— Ты кто? — спрашивает.
— Я — командир летучего боевого отряда «Тау».
— Почему Тау?
Пожимаю плечами.
— А кто его знает? От звезды, наверное, Тау Кита. А может, и нет.
— Вы… партизаны?
— О! Проявляете чудеса сообразительности!
— Я Руслан Зураев, бывший командир пятого отдельного разведывательного батальона.
— Знаю.
— Почему вы меня не развязываете?
— Я пока Вам не доверяю. Мы попали из-за Вас в засаду. Пятеро моих товарищей погибли. Я хочу выяснить, кому Вы сейчас служите.
Скалит зубы, изображая улыбку.
— Прекрасно! Сначала меня допрашивали канцы, теперь партизаны!
— Кто Вас допрашивал?
— О! Сам господин полномочный комиссар! Его очень интересовало, почему наш батальон так долго сопротивлялся!
Гляжу — Зураев разволновался, покраснел, слюной брызгает. И все только при воспоминании о полномочном комиссаре. Какая трата эмоций — и все негативные.
— Что он из себя представляет?
— Комиссар? Серый ублюдок! Развяжите меня…нь!
— Рано еще. Почему серый?
— Да потому что форма его…ная серая, руки…ные в перчаточках серых, волосы у него серые… Вежливый такой и улыбается, как лис.
— А лисы улыбаются?
— …ные…ся…ть!
— Вы — подполковник Руслан Зураев?
— Да что же это… такое?! Да!
— Командир пятого разведывательного батальона?
— Да!..ть!
— Попали в плен под Шевой?
— Да.
— И весь Ваш батальон был уничтожен?
— Да, но…
— Что «но»?
— Не в бою. Их после расстреляли. После того, как мы вынуждены были сдаться.
— Вы были расстроены?
— Расстроен?!!!
— Это Вы раскрыли канцам месторасположение Вашего подразделения?
Далее следует совсем уж непереводимая игра слов.
— Да ладно, не кипятитесь, у Вас же инсульт сейчас будет! — смеюсь я, — сейчас мы Вас освободим. Проверку прошли. Я Вас отсканировала. Все в порядке.
Прошу ребят развязать бравого офицера, дать ему, во что переодеться, покормить.
— Наш Мастер врачевания освободится и посмотрит Ваши раны. Не обижайтесь на меня, я должна была аккуратно проверить, говорите ли Вы правду. А когда клиент в нестабильном эмоциональном состоянии, это сделать проще. Я Майя Дровник, Мастер Идеи седьмого уровня, ну а про летучий отряд я уже говорила.
Подполковник критическим взглядом обводит лагерь.
— Вы вот это называете отрядом?
Обидно. Но заслуженно.
— Если Вы останетесь с нами, у Вас будет возможность довести здесь все до ума. Как Вы на это смотрите?
После недолгого раздумья Зураев сообщает, что он, принципиально, не против, но хотел бы обсудить это со своим руководством, поскольку он, как никак, кадровый офицер, а не шавка подзаборная. Сама гляжу — глаза у подполковника горят и ручки чешутся. Местоположение руководства он примерно знает. Я прошу Сергея сопроводить Зураева, и, если тот получит согласие от начальства, привести его потом туда, где будет находиться наш отряд. Для этого обещаю звать Сергея каждую среду в три часа дня. И зову. Выглядит это, наверное, забавно. Стоит Майя Дровник посреди леса и молча и очень сосредоточенно разглядывает какую-нибудь сосну. А мысленно эта самая Дровник вопит что-то вроде: Серега, приходи! Нам без тебя очень плохо! Комары одолели!
Глава 5
Боровиков стал какой-то нервный. Орет на людей. Недавно при мне бойцу одному по уху двинул. Выглядело это комично, потому что для совершения подобного действия Артему пришлось подпрыгнуть. Но все равно непорядок это — стучать по ушам моим подчиненным. Это он от безделья, наверное, надо ему развеяться. Только было задумываюсь о том, что бы такое Артему предложить (у меня даже идея появилась — отправить Боровикова проверять нашего осведомителя, от которого информация про Зураева пришла), как мой замок сам встает передо мной, как лист перед травой и сходу начинает предъявлять претензии. И что-то так шумно, путано, с заламыванием рук и, вроде даже, угрозами.
— Мальчик мой, — говорю, — а ты не попутался? Истерику заканчивай, и внятно изложи, что ты от меня хочешь.
— Стапин.
— Что Стапин?
— Их нужно защитить.
— Ну, полагаю, в Стапинском магистрате не одни придурки сидят. Сами справятся.
— Это будет массовый авианалет! И окружение! Они уничтожат город.
— А я что могу сделать?
— Ты не можешь так равнодушно к этому относиться! Они же там детей актуализируют!
— Ну, хочешь, я поплачу?
Смотрит на меня с яростью в пламенном взоре.