Империя предков
Шрифт:
«Вооружение монголов превосходно: луки и стрелы, щиты и мечи; они самые лучшие лучники из всех народов», – Марко Поло.
«Бронемашина или лёгкий танк выглядит прямым наследником монгольского всадника», – британский теоретик механизированных подвижных соединений Лиддел Гарт.
«Кроме коня «чудо-оружием» монголов может считаться и так называемый «сложный лук». Несколько частей из различных пород дерева. Кости и рога подгонялись друг к другу и склеивались животным клеем. В результате появилось оружие, в умелых руках немного уступающее по точности и дальности стрельбы огнестрельному…
Даже обычный воин мог с расстояния 100 метров пробить кольчугу
…Для неповоротливых европейских армий такая маневренная война была непостижимым кошмаром. Монголы же воевали «умением, а не числом».
…Чингисхан оставил своим потомкам войско численностью всего 129000 воинов, но оно, скорее, напоминало современную армию в Средневековье», – историк Григорий Козлов. «Темучин – каратель неразумных». Журнал «Вокруг света» 2006 г.
***
Выстраивались рыцари перед встречным ветром, вставал цвет рыцарства Европы в решительности полной перед таинственнымвоинством, лица воинов которого были страшны, не видывали таких, и в страшном сне не привидится. Узкие расщелины глаз, из которых будто изрыгался чёрный огонь, были хищны, издалека ощущалось, все безбородые, усы кистью тонкой, видать, из неведомых глубин Азии выковались воины дьявола.
– Bog! Honor! Ojczyzna!Бог! Честь! Отчизна! – что есть силы, вобрав до полноты в лёгкие воздуха, вскричал, будто истошным ором, боевой клич рыцарей Польши отважный князь Генрих Благочестивый, дабы из всех сил встряхнуть, придать непоколебимой мощи боевому духу, повернувшись прежде к своим воинам, рыцарям земли силезской, земли польской, а его уже подхватывали рыцари из других орденов, что вместе плечом к плечу встали на Добром поле за ясный Свет Европы.
– Vivedieusaintamour! Да здравствует бог святая любовь! – издавал торжественно ли криком ярости клич рыцарей ордена тамплиеров Антуан Бесстрашный, хотя, смыслом слова такие должны бы произноситься в каком-то ином тоне, уж никак не в поле боя, но была в его крике полная решимость от тех гордо отважных рыцарей-тамплиеров, когда и зарождался сей славный орден во имя защиты странствующих паломников в далёко святую землю.
– Gotmituns! Бог с нами! – криком уверенности провозглашал клич рыцарей Тевтонского ордена земли германской славный Конрад Доблестный.
От таких, ором ли клича боевых всякие птицы, вороны, давно ль ожидающим полётом пира, вспорхнут напугано. А затем рыцари Европы сплошь все в устрашающих шлемах одним мерным тактом мечами пробивали барабанной дробью по широкой груди облачением железных доспехов, что и вознёсся полётом орлиным, так ивзвихрился, неистово взвинтился дух боевой. О, рыцари, рыцари…!
Противная сторона демонов ли, этаких воинов из ада преисподней продолжала хранить нависшее молчание в такой же демонической неподвижности. Неужто их не пронял боевой клич рыцарей иль неистовость молчания и есть некий клич этого воинства дьявола?!
Зашевелились в первых рядах этого войска Антихриста ли, то с места принимали вскачь передние ряды дьявольского войска, и поначалу поскакали куда-то в сторону вбок, затем образовав дугу, разворачивались той же дугой, дабы пронестись на расстоянии. И увидели, видели благородные рыцари, что в руках этих всадников-воинов не пики, не мечи, не сабли, а у каждого по прутику в несколько штук, что у каждого топорщились, а то и развевались, то ли веером в руке у каждого. Что за чертовщина?!
Подскакивая
Тем временем выдвигались другие всадники-воины в руках которых опять же не было никакого намёка на оружие, то несли они странные бурдюки, что были не так округлы. И подскакивали они к возлежащим хворостам, уже объятых пламенем. И выбрасывалось содержимое бурдюков, и затухали пламени, тогда как над полем начинало чадить не чёрным, синим дымом, а ветер, ветер именно в лицо гнал и гнал дым в глазники шлемов, что стоило помотать головами, но как глаза протереть. Но доставалось и глазам коней рыцарских, что от едкости само собой разрывался строй единый. И доходило понимание того, что это лишь предтеча, такое вот начало безумного восшествия злорадно дьявольского ада.
Всколыхнулся порывом неистовости следующий строй азиатских воинов. И безудержно всколыхнулся воздух Вальштатта от дико яростного крика, что вздыбилось боевым кличем воинства таинственного: «Урагшаа!!!»
Сжал крепко свой меч в пламени негодования сам Генрих Благочестивый, сам силезский князь священно польской земли. И повёл в атаку, и в момент такой торжественности яростного мига со всей болью ударило, вдарило по левому глазу, и далее брызнуло кровью по всей внутренней стороне шлема, покрытого материей, что сразу увлажнилась. И далее ниспадал с коня медленно благородный рыцарь земли силезской на травы, весенние травы родной земли, что в последний миг перед затемнением от света нынешнего бытия искрой быстротечности успел лишь подумать о матери, дожидающейся в высоком замке Легницы.
***
«…он при назначении на высшие должности по войску и по администрации никогда не руководствовался только происхождением, а принимал в серьёзное внимание техническую годность данного лица и степень его соответствия известным нравственным требованиям, признававшимся им обязательным для всех своих подданных, начиная от вельможи и кончая простым воином. Огромную помощь в таком выборе сотрудников оказывало свойственное ему, как и большинству гениальных людей, глубокое знание человеческой души и умение распознавать людские характеры. …
Вот на такой иерархической лестнице, слюдьми такого психологического типа в качестве начальников и строил всю империю Чингис-хан, который будучи типичным монголом и человеком этого типа, искал и черпал таких же людей среди кочевых народов. Кочевые народы, то есть монголы, давали больше второго типа людей, так как они были религиозны оседлых, в силу кочевого быта они не накапливали движимое имущество, а потому и не впадали в соблазн из-за страха потери его кривить совесть, изменять.
Чингис-хана в оседлых народах отталкивала алчная приверженность к материальному богатству, не всегда честно приобретённому, высокомерное, оскорбительное обращение с низшими и униженное пресмыкание перед высшими. В их политической жизни он видел карьеризм, предательство и измену», – калмыцкий общественный деятель, доктор Эренжен Хара-Даван. «Чингис-хан. Как полководец и его наследие». Белград. 1926 г.