Империя ускоряется
Шрифт:
— И что, больше не катались на мотоцикле?
— Почему не катался, ещё как катался, но после смерти Иосифа Виссарионыча… ну мы тут заболтались, меня дела ждут, тебя тоже наверно.
На этом наша встреча собственно и закончилась. Когда выходили из Троицких ворот, Анечка мне сказала:
— Глаза у него печальные, как у этой… у коровы из нашей деревни. Меня в детстве каждое лето к тётке посылали в Сергачский район, так у неё была корова Зорька с такими глазами.
— Только не вздумай ещё кому-нибудь это сказать, ладно? — ответил
— Какое?
— Догадайся с двух раз… а пока догадываешься, пойдём пожуём что ли чего-нибудь, а то с самого Семипалатинска ничего не ели.
— Ну пойдём пожуём, — согласилась Аня, — а куда?
В этот момент у меня в кармане зазвонил мобильник.
— Привет, Серж, — сказал динамик, — это Бобби из Айдеал Той.
— Привет, Бобби, — отозвался я, — я так понимаю, что ты сейчас в Москве? Какими судьбами?
— Да, в Москве, заехал урегулировать кое-какие дела по твоему кубику, заодно и тебя проведать — есть время для встречи?
— Конечно есть, вот прямо сейчас я… мы с Энни то есть… абсолютно свободны и горим желанием встретиться.
— Тогда подъезжайте в Интурист, я тут в местном ресторане буду вас ждать. Через сколько сможете?
— Так мы почти рядом, на Манежной, через 10 минут будем, — ответил я ему и продолжил для Анюты, — у хорошего ловца, как говорится, и бык овца, вопрос с перекусом разрешился сам собой, пошли на Тверскую… эээ, на улицу Горького конечно.
— Улица Горького большая, куда конкретно? — уточнила она, — и кто там нас будет ждать?
— В самом начале этой улицы стоит такая гостиница Интурист, слышала наверно?
— Конечно слышала, но там же одни иностранцы, нас-то туда пустят?
— А мы попробуем. Да, ждёт нас там мистер Бобби Шульц, заместитель директора компании Айдеал Той, ну которая кубик твоего имени выпускает.
— Так уж и моего?
— Гадом буду, — лаконично отрезал я, — и у этого мистера Шульца есть какое-то дело ко мне, я даже догадываюсь, какое, но пусть он сам это озвучит.
Идти тут было конечно не два шага, но в десять минут мы железно уложились. А на входе нам предсказуемо преградил дорогу пузатый швейцар, весь в галунах и позолоте.
— Вы куда, молодые люди? — довольно вежливо спросил он, здесь вход по пропускам.
— А вы посмотрите в эти пропуска — нас зовут Сергей и Анна Сорокалеты, — так же вежливо ответил я, чего грубить-то сразу, если к тебе с уважением.
Швейцар полистал какую-то книгу и видимо нашёл наши фамилии.
— А документы у вас имеются?
— Как же без документов-то, товарищ швейцар, — сказал я, доставая свой краснокожий паспорт, — без документов сейчас нельзя.
Швейцар пролистал его до последней страницы, потом вернул и распахнул перед нами дверь:
— Направо до самого конца, там вход в ресторан.
И мы двинули направо — не обманул швейцар, именно там он и был, ресторанный вход. Его никто не
— Слушай, — сказала мне тихонько Аня, — а эти вот красавицы именно то, о чём я сейчас подумала?
— Да, Анечка, — так же тихо ответил ей я, — это валютные проститутки или, говоря современным сленгом, путаны. Но у нас тут немного другое занятие, так что давай о них больше не будем.
А к нам тем временем от дальнего столика возле широкого панорамного окна на Тверскую уже шёл Бобби, весь отлично прикинутый, гладко выбритый и сияющий, как двухсотсвечовая лампочка.
— Рад тебя видеть, Серж… и тебя, Энни, — склонился он к её руке с поцелуем, — пойдём побеседуем.
Конечно пойдём, затем и пришли, подумал я, пододвигая стул Ане.
— Я тут уже заказал кое-чего, если не понравится, можете конечно добавить, — и Бобби широким жестом показал на накрытую поляну.
— Ого, — сказал я, глядя на это великолепие, — черная икра, она же жутких денег стоит.
— А, ерунда, — небрежно ответил Боб, — благодаря дружбе с тобой у меня сейчас денег хватает.
— Вот с этого места давай поподробнее, — сказал я, беря в руки бутерброд с икрой.
— Сначала тост… за наше тесное сотрудничество, — сказал Боб, разлив в бокалы мартини, экстра-драй, давно такого не пил.
А когда мы выпили, он продолжил:
— Продажи твоего кубика, уж не обессудь, практически в ноль съехали, но новая твоя игрушка произвела натуральный фурор на рынке.
— Да ты чо? — деланно изумился я, — так-таки прямо и фурор?
— А про что речь? — спросила Аня.
— Да крутящаяся такая хрень на трёх подшипниках, я её сделал, когда мы в Лос-Анджелесе прохлаждались… после землетрясения делать нечего было, помнишь?
— Ясно, — ответила она и тогда я продолжил.
— Так что там насчёт фурора-то? Народ хочет подробностей.
— Короче говоря в первый месяц мы продали полтора миллиона экземпляров, Серж, а предзаказов у нас есть еще на три. Сумасшествие какое-то.
— Это просто замечательно, — продолжил я, — а что там с финансовыми делами?
— Если ты думаешь, что я тебя решил кинуть, то это ты зря — тогда бы я сюда просто не приехал, — с усмешкой ответил Бобби, — с финансами всё так, как мы тогда и договорились в Санта-Монике, всё роялти числится на моём счету, 25 % мои, остальное твоё.
И он достал чековую книжку и показал мне последнюю запись в ней — там значилась сумма в миллион триста тысяч долларов.
— То есть ты практически миллионер, каких-то центов до миллиона не хватает. Что мне с этими деньгами делать, это первый вопрос, — сразу взял он быка за рога, — и нет ли у тебя каких-то новых идей для меня? Ты же намекал на них при последнем нашем разговоре.