Империя ускоряется
Шрифт:
— А ты думаешь, я не видела, как ты на меня смотрел? Как ты в мыслях юбку мне задирал и насильничал? Думаешь, я не в курсе, что ты тут в этом бомбоубежище вытворял со своими девками?
А вот это прокол, подумал я, про её юбку это бред сивой кобылы конечно, но про бомбарь она откуда-то узнала…
— Это тебе в твоих мыслях привиделось, — зашёл ещё на один круг я, — ничего я тебе не задирал и никого не насильничал. Честное слово даю.
— Забери своё честное слово взад — сначала один пристаёт, потом другой, сколько можно-то…
Эге,
— А кто первым-то к тебе приставал, расскажи?
— А то ты не знаешь, — с хитрой усмешкой сказала бабка, — Васёк, кто ж ещё.
— Значит это ты ему ножик в глаз воткнула, больше некому… — сказал я полуутвердительно.
— Ладно, заговорились мы с тобой, — сказала бабка, вставая со скамейки и поигрывая ломиком, — пора и делом заняться.
Я успел только подумать следующее — Господи, если ты есть на небесах, спаси, сохрани и помилуй! Я тебе в дальнейшем пригожусь больше, чем эта полоумная карга.
А бабка тем временем примерилась, занесла на головой ломик, держа его двумя руками, но в этот момент дверь в бомбарь с лязгом распахнулась и оттуда раздалось:
— А ну стоять и не двигаться, сучка! Мозги вышибу!
В дверях стояла моя Анюта, а в руках у неё был мой Вальтер… ну то есть не мой конечно, а дяди Феди, но перешедший по наследству. И где она его нашла, подумалось мне, а вслух я сказал:
— Ну слава богу, возьми у неё ключи от наручников, они в левом кармане пальто должны быть, и кинь мне, — и тут же продолжил, — как ты тут оказалась-то?
— Неважно, Серёженька, — отозвалась она, — как я тут оказалась, но сейчас всё сделаю.
И с этими словами она выстрелила в бабку, та беззвучно рухнула на бетонный пол, заливая всё вокруг кровью.
— И зачем ты это сделала, она ж сдалась? — в недоумении спросил я.
— Для надёжности, Серёжа, для надёжности, — ответила она, шаря у бабки в карманах.
— Эти? — спросила она, выудив маленькие ключики.
— Да, самые они… давай их сюда.
— Сейчас-сейчас, дорогой, — сказала она, подходя ко мне…
В общем очнулся я не знаю, через сколько времени, но с дикой головной болью, второй шишкой на голове и по-прежнему прикованный к батарее, Анюта стояла возле бабки, держа пистолет двумя пальцами за ствол и за рукоятку.
— Хорошие пальчики вышли, хоть сейчас в дактилоскопию, — довольно сказала она.
— Что за шуточки, дорогая? — спросил я, ничего, впрочем, хорошего не ожидая в ответ (внутренний сука голос проснулся и ехидно заметил, что он давно про Аню меня предупреждал, а я не нашёлся, что ему возразить).
— Никаких шуточек, родной, это просто работа. Тяжёлая и неприятная, но работа…
— Так это ты, выходит, информацию из нашего НПО на сторону сливала, — догадался я, — а колдун Саня тут не при делах.
— В точку попал. Долго я искала, кого вместо себя подставить и таки
— На кого хоть работаешь-то, скажи перед смертью, — попросил я.
— Какая смерть? — удивилась она, — никакой смерти не будет, сейчас я звякну ментам и они через десять минут увидят ясную картину преступления — безобидная бабка, которую ты подстрелил ни за что ни про что. А перед этим изнасиловал… ну пытался изнасиловать. Десять лет строго режима тебе будет обеспечено, а у меня именно такое задание и было — не убивать, а дискредитировать. Так что всё чики-пуки, как ты любишь выражаться… да, а работаю я на корейскую разведку, как легко догадаться, на южнокорейскую, если ты уточнений попросишь.
— Я ж любил тебя, дура, — сделал ещё одну попытку я, — ты же кинозвезда теперь и жена городского руководителя. Я ж тебя от атомной бомбы спас, а потом мы с американским президентом беседовали. У нас же впереди прямая дорога в стратосферу… ну что тебе не хватало?
— Всего мне хватало, дорогой, просто бывают на свете вещи поважнее бесед с американскими президентами. У меня свои обязательства, у тебя свои, и сейчас эти обязательства начали сильно конфликтовать друг с другом, понимаешь?
Я застонал и начал биться головой об стенку.
— Ну не расстраивайся ты так, дорогой, в тюрьме тоже люди живут.
— А если я всё выложу, ну не ментам, а гэбэшникам, ты же знаешь, у меня там знакомых много — что тогда?
— Да никто тебе не поверит, вот и всё тогда. Ты ещё спроси, что я дальше буду делать.
— Что ты дальше будешь делать? — послушно повторил я.
— Всё просто, потрясённая таким коварством супруга, разведусь заочно и уеду на Дальний Восток, а там мои концы затеряются.
— Нет, вот мне просто интересно, как же ты со мной жила почти год целый… 11 месяцев, если точно… морщась в душе от отвращения, да?
— Ну почему сразу морщась — ты хороший парень, Сергуня, добрый, внимательный и заботливый, и половой аппарат у тебя функционирует исправно. Так что мне временами с тобой даже хорошо было.
— А если б я не открыл тебе в декабре, когда ты приехала меня успокаивать и выводить из запоя, тогда что?
— Что-нибудь другое придумала бы, мозги не у одного тебя ведь есть.
— А в подвал ты как попала? И почему с пистолетом?
— Тут ещё проще — с бабкой ведь я работу провела, она оказалась очень внушаемой, заодно выяснила про её скелеты в шкафу, ну про Ваську-дурака этого. Так что я просто зеркало на балконе поставила и контролировала сверху ваш разговор и уход в подвал.
— Ну ладно, — сказал я, — чего рассусоливать, всё кристально и прозрачно — иди и делай свои дела… да, что там с бабкой-то? Живая?
— А что ей сделается, она нас с тобой ещё переживёт, — сказала Аня и сделала шаг к двери, но тут же остановилась, потому что оттуда раздался удивительно знакомый голос: