"Империя Здоровья"
Шрифт:
– Час тому назад.
– Я поняла вас.
– Первый короткий гудок в трубке был продолжением последнего английского слова "you".
Через час русский аспирант и американская шпионка встретились на предыдущей от центра станции, которая называлась "Спортивной".
– Ник, вы уже начинаете использовать приемы конспирации, - сдержанно улыбаясь, заметила Аннабель.
– Это неспроста, верно?
Аспирант Дроздов был почти уравновешен.
– Есть первые результаты, - бесстрастно и неторопливо изрек он, заранее решив не сводить с Ани глаз.
– Они заставляют меня либо не верить
– Предполагать... что?..
– тихо проговорила Аннабель.
– Я даже пока представить себе не могу что, - ответил аспирант, удивляясь своему спокойствию.
– Нечто немыслимое. Нечто, чего не может быть.
– И вы сделали выбор?
– с искренней робостью спросила Аннабель.
– Профессиональный долг подсказывает мне... Если я вам поверю, то обрету более отчетливый смысл жизни.
– Таинственная русская душа, - с еще большим усилием сдержала счастливую улыбку агент ЦРУ.
– Ваши предчувствия верны. Этот смысл пахнет Нобелевской премией... Или очень обширным инфарктом.
– Если я почувствую опасность, я предупрежу вас, Ник, - твердо пообещала Аннабель.
– Я уже знаю, что вашей интуиции можно доверять, - ответил любезностью аспирант.
Тут аспирант Дроздов еще немного помолчал. Невольно. Рассказать о своих открытиях означало окончательно признать очевидно невероятное.
– Эта кровь - четвертой группы. Отрицательный резус-фактор. Очень редкая еще по ряду показателей. Ничем опасным явно не инфицирована... Однако я бы сказал, что она взята у человека, больного лейкозом. Много молодых форм. Но не это главное... Ани. В ней есть консервант, но это ничего не меняет. Эта кровь могла быть взята из вены самое большее месяц тому назад. Самое большее. Вы понимаете?
Глаза Ани стали круглыми.
– Боюсь, что да...
– прошептала она.
– Она жива до сих пор, - сказал аспирант Дроздов, и у него по спине побежали мурашки.
– Она жива. И это невероятно... если только все не объясняется предельно просто...
– Как "просто"?..
– пробормотала Аннабель.
– Это "просто" уже перечеркнуто моим доверием... не так ли?
Аннабель, переведя взгляд с аспиранта в никуда, провела рукой по голове, оттягивая назад волосы.
– Смысл жизни, - пробормотала она.
– Если бы ваш друг, доктор, знал свойства этой крови... Если бы мы знали, кому принадлежит материал и для какой цели он взят...
– Я понимаю...
– сомнамбулически кивнула она.
– Теперь вы просто обязаны предоставить мне данные о крови этого африканского племени. Как вы называли его?
– Онезе. Но мне известно точно, что ни в тот день, когда меня не было в резервации, ни в предыдущие два дня анализ крови у аборигенов не брали. У нас не было таких пробирок. И микрохолодильников тоже не было.
– Трудно что-то предположить на этот счет. Кроме того, по некоторым признакам я могу подозревать, что образец подвергся действию какого-то низкочастотного электромагнитного излучения до моих собственных исследований, Ваш комментарий, Ани...
– Шок, - выдохнула она и развела руками.
–
На несколько мгновений Аннабель закрыла ладонями лицо, потом решительно отняла их и посмотрела в глаза завербованному Ганнибалу:
– Вы поможете мне?
– Похоже, есть возможность помочь всему человечеству, - довольно криво улыбнулся аспирант Дроздов.
– Только как, ума не приложу.
– Это временные трудности.
– Я надеюсь, - вдруг слабея душой и телом, откликнулся аспирант.
Аннабель потребовала, чтобы он не провожал ее до дома. Конспирация. Аннабель стала как никогда серьезной. Теперь враг был нигде и повсюду. Невероятный результат анализа отбрасывал на весь мир темную косматую тень невероятных размеров.
"Бред преследования, - хило успокоил себя аспирант, оставшись уже без Аннабель, пропустив пестрой рябью перед глазами несколько поездов.
– Бред преследования. Кстати, неплохая мысль: в крайнем случае отсидеться в психушке".
ЧАСТЬ 2. ОПРЕДЕЛЕННОЕ РАЗВИТИЕ СОБЫТИЙ
Красные розы очень раздражали аспиранта Дроздова. И раньше-то ему больше нравились чайные, а красные и бордовые казались воплощением вульгарной рифмы "любовь-кровь" или наоборот. Но теперь дело было в явном раздражении, смешанном с тревогой, столь явном, что он даже не находил в этом чувстве влияния той пошлой и ничего не значащей ассоциации.
Розы, много роз красивых и разных, а также гвоздик и хризантем, торчало роскошными взрывами из жестяных и пластиковых ведерок. Весь ассортимент этого великолепия располагался в трех шагах от книжного лотка аспиранта Дроздова, слева, на краю его взгляда.
Аспирант подумал, а не раздражает ли его сама продавщица цветов Наташа, приятно крашеная блондинка с гуманитарным университетским образованием. Сегодня у нее было чересчур веселое и бодрое настроение. Всякого элегантного прохожего, чуть только поворачивавшего голову в сторону ее маленькой райской чащобы, она едва не хватала за рукав. Сегодня торговля у нее хорошо пошла с самого утра, будто все джентльмены с Пролетарской тайно сговорились о еще одном женском празднике и теперь спешили мимо работы прямо к своим возлюбленным. С Наташей у аспиранта всегда были добрые отношения, какие, в общем, и должны быть у собратьев по торговому цеху в оживленном подземном переходе, комбинированном с дверями метро. Наташа, когда надо, присматривала за его лотком, а он делал то же самое и как бы немного прикрывал от случайностей правый фланг ее владений.
Но сегодня было что-то не так.
Аспирант Дроздов чувствовал, будто за ним кто-то наблюдает, и ловил себя на том, что озирается почти затравленно.
– Сколько?
Некто высокий, уже с алой розой от Наташи, встал перед ним и ткнул указательным пальцем в корешок детектива, который назывался "Капля крови в холодной воде".
"Ну, это уже слишком!" - так и взбеленился аспирант и ответил умеренно любезно.
Некто-Высокий-С-Розой протянул деньги, и аспирант отдал ему толстую глянцевую книгу про каплю крови, отдал и постарался забыться.