Империя желания
Шрифт:
В тот день, когда он решил пойти по моему пути вместо того, чтобы следовать за грязной политикой моего отца, я ощутил чувство выполненного долга, которое никогда раньше не испытывал. Словно мое существование всегда имело смысл.
— Она могла бы дать тебе доверенность без брака.
— Общая собственность важнее. Она уже подписала контракт, в котором говорится, что наши активы будут в совместной собственности после брака, что даст мне прочную позицию в суде.
— И ему не придется беспокоиться о том, что она уйдет черт знает куда, —
Она сама не была большой поклонницей идеи замужества, но, как и я, понимает, что нам нужно сделать это, чтобы защитить Weaver&Shaw. Несмотря на то, что мы должным образом не осветили аварию Кинга.
Или я не сделал это. Аспен наплевать на него; ее единственная забота — интересы компании.
Что до меня, то я не думаю, что когда-нибудь смогу считать его ушедшим.
Так что я отбрасываю эту мысль на задний план. Голова забита всем ненужным — вещами, которые не заставляют мысли двигаться вперед.
Себастьян прислоняется к своей машине и скрещивает ноги в щиколотках. Иногда мне кажется, что я смотрю на его отца Николаса. Еще один человек, которого мои родители забрали у меня из-за своего нечестивого поведения.
Однако его волосы более светлые, как и у матери. Еще один человек, которого нужно добавить в список людей, пропавших без вести из-за властной пары Уивер.
Так в СМИ называют моих родителей — влиятельной парой.
Им больше подходит деструктивная пара.
— Мне просто жаль Гвен, — говорит он, и я сопротивляюсь желанию разбить его лицо о машину, а я никогда не думал о том, чтобы причинить вред своему племяннику.
Но мне не нравится слышать, как он использует ее прозвище. Очень неправильно. На самом деле это настолько неправильно, что мне даже не хочется думать о причинах этого.
Да, Себастьян встречался с ней несколько раз, и, что удивительно, они ладят, но прозвище по-прежнему не используется. В моей голове вспыхивают красные предупреждения.
Я стою во весь рост, но он не обращает внимания на это и на положение моего тела, когда я спрашиваю:
— Почему ты ее жалеешь?
— А ты как думаешь? — он смотрит в мою сторону. — Потому что она застрянет с тобой.
— И это проблема?
— Не считая того факта, что ты и дорогая Аспен используете ее для фирмы, хм. Дай мне подумать. — он усмехается, как маленький ублюдок. — О, ты холодный, окоченевший и засосал ее душу в черную дыру, откуда нет дороги обратно.
Я разглаживаю свою футболку, и он должно быть заметил язык моего тела на этот раз, так как поднимает руки вверх.
— Эй, ты мой дядя и все такое, но я не собираюсь лгать или приукрашивать. Ты меня этому научил, помнишь?
— Заткнись, Себастьян, — Аспен качает головой, легонько постукивая ногой и взмахивая волосами.
— У тебя нет права на мнение по этому поводу, так как ты его сообщница, Аспен. Эй? У кого-нибудь есть конфликт интересов?
— Тогда ты предлагаешь, чтобы мы оставили нашу работу и вместо этого сосредоточились
Себастьян не шевелится от ее спокойно произнесенных слов. Это похоже на то, что она произносит заключительный аргумент. Она всегда точна и по делу. Язвительна тоже. Вот почему она одинокая душа; никто не может с ней справиться.
Я ожидаю, что Себастьян возразит, потому что мои родители воспитали его так, чтобы последнее слово всегда было за ним. Но он просто говорит:
— Выбор, при котором Гвен не нужно жертвовать собой через несколько дней после того, как ее отец — и, я могу добавить, единственный член семьи — попал в смертельную аварию.
Мой кулак сжимается так сильно, что я удивляюсь, что сухожилие не ломается.
Это то, о чем я думал с тех пор, как принял это решение, но все равно пришел к другому варианту с пустыми руками.
— Если ты не хочешь быть здесь, уходи, — говорю я небрежно, без каких-либо эмоций, игнорируя яркое, горячее чувство, пылающее внутри меня.
Я снова смотрю на часы.
Тридцать минут.
Прошло целых тридцать минут, а она так и не появилась.
Может, она все-таки хотела прихорошиться. Я могу представить, как она в своей комнате принцессы примеряет одно за другим.
Или, может быть…
Я снова набираю ее номер, и он сразу переходит в голосовую почту.
У меня появляются определенные опасения, и я пытаюсь дозвониться снова. Когда нет ответа, я звоню в дом Кинга. Марта поднимает трубку после нескольких гудков.
— Кто это?
— Это я. Натаниэль. Гвинет дома?
— Она ушла около двух часов назад, сказала, что встретится с вами в мэрии.
Блядь. Блядь!
Что-то горячее и яростное обвивает мою шею петлей, и зловещее чувство, которое я испытал сегодня утром, поднимается и заполняет горизонт. Теперь он красный — горизонт, мое видение, вся эта долбаная сцена.
Я развязываю галстук.
— Ты проверила ее комнату, Марта? Как насчет винного погреба? В туалете? Во всех.
— Она села в машину и уехала, сэр.
— Ты видела ее? Уверена в этом?
— Да. Я даже дала ей бутылку с водой, чтобы она не обезвоживалась, — она колеблется, ее голос немного понижается. — Что-то не так?
Да, что-то случилось. Если она ушла два часа назад, значит, она должна была быть здесь давным-давно.
В моей голове взрывается тысяча сценариев, ни один из них не является приятным. На самом деле каждый из них опаснее предыдущего, кровавее, уродливее.