Империя желания

Кент Рина

Гвинет рыдает, как будто чувствует боль за словами Аспен. В этом смысле она эмпат, поэтому, даже если она ненавидит ее, то все равно может позволить своим эмоциям просочиться в нее. Через мгновение она бормочет:

— Почему ты не пошла к папе?

Аспен усмехается и смотрит на него.

— Мы не знали друг друга.

— О, господи, — Кинг проводит рукой по лицу.

— Что это значит? — спрашивает Гвинет, и когда он избегает ее взгляда, она сжимает его руку. — Папа, скажи мне. Не скрывай от меня ничего.

— Я не помню

ее, и она не помнит меня. Ночью… когда мы зачали тебя, я был чертовски пьян, и она тоже. Было темно и грязно, и я почти не помню об этом или о ней, кроме того, что я проснулся в доме моей подруги и знал, что у меня был секс.

— Я пошла на вечеринку с другом, — продолжает Аспен. — И не знала своей меры, поэтому выпила больше, чем следовало. Я помню, как этот качок подошел ко мне, и мы поговорили. Он сказал, что ему семнадцать, а я солгала и сказала, что мне шестнадцать, а потом мы вместе выпили и… вот и все. Я действительно мало что помню ни о нем, ни о той ночи. Я помню, как ушла в темное время суток, потому что на следующий день у меня были экзамены, а я все еще была немного навеселе.

— Девять месяцев спустя ты появился у моей двери, ангел.

— Но как? — Гвинет смотрит на Аспен. — Я думала, ты сказала, что не помнишь моего отца.

— Я не помнила. Я попыталась найти его, когда поняла, что беременна, главным образом, чтобы защитить тебя от моих тети и дяди, но я не имела к этому никакого отношения. Мои тетя и дядя, должно быть, копнули глубже и стали расспрашивать о вечеринке, потому что они явно планировали оставить тебя у Кингсли. Ты должна мне поверить, я бы никогда… никогда не бросила тебя в таком состоянии, если бы у меня был выбор.

— Но ты оставила меня, — Гвинет вытирает глаза. — Я провела двадцать лет без матери, и это невозможно стереть просто потому, что ты снова появилась.

Плечи Аспен сгибаются, и Кинг не скрывает своей садистской улыбки.

— Я хочу побыть одна, — Гвинет гладит меня по руке, и я медленно отпускаю ее.

Она не смотрит ни на кого из нас, пока бежит к своей машине.

Все во мне кричит следовать за ней, но я делаю этого, по крайней мере, пока, потому что сначала мне нужно вразумить этих двух идиотов.

Кинг открывает сврю зажигалку, а затем закрывает ее

— Отправляйся в Сиэтл и возьми с собой ведьму, Нейт. Вы двое можете продолжить свои любовные отношения и оставить меня и мою дочь в покое. Между прочим, ты трахнул и мать, и дочь, ты, больной ублюдок.

Прежде чем я успеваю ударить его, Аспен поднимает руку и сильно бьет его по лицу. Так сильно, что он отшатывается от этого.

Она собирается продолжить, но я тащу ее за руку, и сам жажду этого.

— Тебе нужно следить за своим гребаным ртом, Кинг. У нас с Аспен никогда не было секса.

Он проводит рукой по щеке, по которой она шлепнула, но улыбается своей гребаной маниакальной улыбкой.

— Ты заплатишь за это.

Она сопротивляется мне и показывает

на него пальцем.

— Я не уйду.

— Она не хочет тебя. Никто не хочет.

— Может, ты говоришь о себе, Кингсли. Твоя дочь больше не уважает тебя, и ты уже потерял лучшего друга. Поздравляю с победой в номинации «Дерьмовый человек года», — и с этим она уходит.

— Я собираюсь уничтожить ее, — говорит он низким, мрачным тоном.

— Оставь ее в покое.

— Что? Защищаешь свою подружку?

— Я сказал тебе, что у нас никогда не было секса. И тебе нужно снизить психоз на ступеньку ниже, если не хочешь, чтобы все стало хуже. Аспен — мать Гвинет, нравится тебе это или нет. Решение завязать отношения или остаться знакомыми остается только за ними. Держись подальше от этого.

— Или что?

— Или ты потеряешь Гвинет. Она уже боится тебя из-за меня. Перестань управлять ею, перестань быть для нее боссом, просто останови все это безумие и прибереги на случай, когда тебе придется разбираться со Сьюзен. Не заставляй дочь терять к тебе уважение, ублюдок.

Он щелчком открывает зажигалку, затем закрывает, и мне совершенно не нравится выражение его лица.

— Тебе все еще небезразлична Гвен?

— И никогда не была.

— Хорошо. В таком случае ты кое-что для меня сделаешь.

Глава 36

Гвинет

Нейт ушел.

Он исчез в тот же день, когда моя жизнь разлетелась на куски после того, как я узналв, что у меня все время была мама, которая не знала, что я существую.

В тот же день папа снова угрожал убрать ее из моей жизни.

В тот же день я плакала, пока слезы не закончились, а затем, вместо того, чтобы пойти домой, я пошла в квартиру Нейта, потому что он мне был нужен. Никто другой, только он.

Он единственный, кто может прогнать хаос и дать мне покой.

Он единственный, о ком я думаю, когда мой мир раскалывается на куски. Дело не в том, что он все вместе — он мне не целитель. Он просто вторая половина, которая помогает мне быть собой.

В борьбе с пустотой.

Но его там не было, и его телефон был выключен.

Я позвонила Себастьяну, и он сказал, что понятия не имеет, где его дядя. Он никогда еще не исчезал. Потому что Нейт ничего не оставил, а виновник всего этого — мой отец.

В глубине души я чувствовала, что папа имеет к этому какое-то отношение. Он не только прогнал Нейта, но и сделал его дьяволом и сказал, что он мне не подходит.

— Это то, что делают такие люди, как Нейт, ангел. Как только они получают то, что хотят, они уходят, не сказав ни слова.

Я не хотела ему верить. Я все еще не верю, хотя прошло уже две недели. Две целые недели не спать и не есть должным образом, потому что каждый раз, когда я это делаю, мне видится его лицо. Без него ванильные молочные коктейли, мороженое и кексы не будут такими же вкусными.