Империя звёзд
Шрифт:
Вдруг ее внимание привлекло лицо в толпе — Синдра. Женщина была бледна, глаза ее горели злостью. Эйлия ахнула.
— Что такое? — спросил Мандрагор.
— Синдра Волхв, — ответила Эйлия. — Она здесь?
— Тебе нет причин ее бояться.
— Она меня ненавидит, это ты сам мне сказал.
— Ничего сделать она тебе сейчас не может.
Но Эйлия отступила, освобождаясь от рук Мандрагора.
— Ваше высочество, простите, я… я устала. Кажется, мне нужно отдохнуть.
— Вон
Она покачала головой.
— Благодарю, но я не пью вина. Я хотела бы пойти к себе, если можно.
— Разумеется. — Ей показалось, что он слегка раздосадован, но скрывает это любезностью. — Тогда до завтрашнего вечера.
Это было предупреждение, что она пока что не привлекла его на свою сторону, и времени для этого осталось мало.
Дамион стоял один в пустыне, глядя на звезды.
Результат налета оказался ужасающим, хуже, чем можно было себе вообразить. Он боялся, что друзья будут убиты, но оказаться в плену, живыми — зная достаточно о Зимбуре, он понимал, что это значит. А сегодня снова пришел Киран Йарисс с известиями об указе Халазара, развешанном по всей Фелизии: если Дамион сам не сдастся, его друзья будут на рассвете казнены.
Ему объяснили, что выручать их — дело безнадежное: твердыня Йанувана устоит перед любым штурмом. Только огромная армия могла бы прорваться — и даже мятежная армия Халазара в свое время победила лишь с помощью предателей в самой крепости. У небольшой группы мохарских воинов и зимбурийских повстанцев просто сил не хватит.
— Очень печально, — сказал Макиту, — но ничего не поделаешь.
Мохарцы уже видели столько смертей, что стали к ним почти невосприимчивы. Весть о гибели Унгуру и о пленении Заима они приняли сперва с горем и гневом, потом оставили эмоции и вернулись к повседневной жизни. Надежда была утрачена, но не вся — пока что. А для Дамиона мысль о судьбе, ждущей Йомара и Лорелин, была невыносима.
Он закрыл глаза, и перед ними встало видение, бывшее у него накануне ночью.
В этом видении была Эйлия, одетая в развевающееся платье такой белизны, что оно будто само светилось, а может быть, это светилась она. Эта девушка из сновидения была и одновременно не была той Эйлией, которую он знал: она сияла, как звезда, далекая и величественная.
— Ты должен помочь мне, Дамион, — умоляла она, протягивая к нему руки в длинных широких рукавах. — Я сделаю, что должна, но я не могу одна. Помоги!
Он
Я не могу одна! — звенело от края до края неба.
— Дамион?
Он обернулся и увидел шамана. Вакунга стоял, недоуменно наморщив лоб.
— Отчего ты стоишь здесь один, когда все спят?
Дамион слабо улыбнулся.
— Ты же не спишь, мастер.
— Я ощутил от тебя что-то. Сильные эмоции, заполнившие Эфир. Ты видел сны?
— Не могу понять.
Он рассказал шаману, что сейчас видел и слышал мысленно. Сон — или пророческое видение? Больше похоже на воспоминание — о никогда не происходившем. Он никогда не видел Эйлию такой, как в этом видении, облаченную в свет.
— Может быть, это просто мои страхи, — сказал он, шагая вместе с шаманом по дюнам. — Я так за нее боюсь, и еще больше — за Йомара и Лорелин. Ты знаешь, что Халазар обещал освободить их, если я сдамся сам.
— Знаю.
— Почему я так всем нужен, мастер Вакунга? Ведь истинный вождь был Йомар. Почему все так хотят заполучить меня?
— Может быть, ответ был в твоем сне.
Он снова увидел красивое полузнакомое лицо, услышал слова мольбы.
— Ты хочешь сказать, что как-то это связано с Эйлией? Но как?
Старик ничего не сказал.
— Лори и Йо — я прямо вижу их лица. Они в лапах Халазара, и я могу их спасти! — Дамион застонал от бессилия. — Я хочу это сделать, мастер! Отдать себя в руки царя, чтобы они жили.
Вакунга задумался.
— Можешь идти, — сказал он. — Не вижу причин, почему нет.
Дамион уставился на него.
— Но ты же был против раньше! Ты говорил, что это будет гибель для нас всех.
Шаман поднял глаза к небу.
— Говорил, пока дракон-чародей был здесь. Сейчас он улетел, вернулся в свой звездный дом. Дорога теперь не та, по которой ты пошел бы раньше.
— То есть я могу помочь Йо и Лори? И никому при этом не принесу вреда? Как я могу точно это знать?
Шаман повернулся к нему.
— А отчего ты не хочешь выйти в плоскость сновидений?
— В смысле, помедитировать?
— В моем народе говорят, что когда мы думаем, будто бодрствуем, на самом деле мы спим, — ответил шаман. — А когда засыпаем, то просыпаемся для снов. Чем ждать, чтобы сон пришел к тебе и дал тебе ответы, поищи его там, откуда они приходят.
С этими словами шаман медленно пошел прочь. Дамион смотрел вслед сутулой фигуре старика, уходящего шаркающей походкой. И когда фигура растаяла в темноте, он опустился на колени и стал чертить на песке.