Империя. Исправляя чистовик
Шрифт:
– Прости, солнце, я не хотел…
Жена пыталась заглянуть себе за спину, желая увидеть ушибленное место, но у нее не получалось так изогнуться. Крутясь, она бурчала хмуро:
– Трубкой своей… Утро доброе… Это же надо было додуматься! Крови нет хоть? Принеси зеркало!
Вернувшись на балкон с зеркалом, я заверил:
– Нет-нет, там просто синяк будет.
Маша поглядела в отражение и всплеснула руками:
– Ну, вот! Мне только синяка не хватало! Что люди скажут? Будет теперь весь высший свет шептаться, что меня муж бьет!!!
Женщины! Пусть даже и Императрицы.
Удивленно
– А кто же это тебя увидит голой?
Императрица посмотрела на меня, как на идиота.
– Здравствуйте вам! Ты что?! А фрейлины? А одеться-переодеться? Пусть не голой, но, как не прячься, бок неизбежно кто-то увидит! Пойдут толки, пересуды, да и визжала я от боли на пол острова! Наверняка кто-то слышал. Даст Бог – не поймут откуда был этот вопль, но если еще и синяк…
М-да, неудобно получилось.
Желая хоть как-то смягчить ситуацию, шучу:
– Хорошо хоть горячий табак не вывалился на кожу, а то бы сказали, что я…
Но перехватив становящийся опасным взгляд жены, тут же затыкаюсь и спешно сдаю назад:
– Любовь моя, прости дурака, несу всякую чушь.
С этими словами вышвыриваю трубку с балкона. Где-то внизу послышался чей-то вскрик.
Вздыхаю:
– Нет, сегодня точно не мой день. Прости.
Маша сокрушенно покачала головой.
– Нет, ты точно не в себе. То крик сверху, то трубка… А если пожар? А если покалечил кого?
– Трубкой трудно покалечить.
Ироничное:
– Да? Правда??!
Плюс ехидное:
– А если кто-то решил посмотреть – кто же там вопит сверху, в Царских покоях?
Да, сегодня точно не мой день. Но очень насыщенный и ответственный.
Видимо уловив своей женской интуицией что-то в моей душе, она смягчилась.
– Ладно, теряем время на всякие глупости, а тебе скоро уезжать. Вот только не знаю, как нам быть с моей саднящей спиной?
Последнюю фразу она произнесла с ноткой игривости.
– Поверь, любимая, мы что-нибудь придумаем.
Подхватываю ее на руки и несу в спальню.
Жена ощутимо напряглась, ожидая новых неприятностей от неудачника дня, но, Бог был милостив и цель была благополучно достигнута.
И основная цель – тоже.
В общем, все окончилось благополучно. Глаз трубкой я, к счастью, никому не выбил, все живы, пожара тоже не случилось.
Ну, разве что пожар пылал в нашей постели, но дикарскому методу добывания открытого огня трением мы так и не научились.
К счастью.
А то с моим сегодняшним счастьем запылал бы весь особняк…
На фото: Великая Княжна Ольга Николаевна Романова
РУМЫНИЯ. ЗАМОК ПЕЛЕШ. КОРОЛЕВСКАЯ РЕЗИДЕНЦИЯ. 6 мая 1919 года.
Ольга массировала виски. Какой тяжелый вчера был день. День тревог и неопределенности. Мостовская отбыла назад в Константинополь, увозя ее формальный ответ, полный пустых обтекаемых фраз и слов благодарности. Слов, которые лишь подтвердят ее растерянность и растущее отчаяние.
Константинополь.
Как
Нет, первую скрипку тут сейчас играла Россия, которой та же Италия, не колеблясь, передала роль главного куратора Балкан и Малой Азии. Это и понятно. Невзирая на промышленный и финансовый потенциал, Италия не имела ни такой армии, ни, главное, такого количества населения, чтобы претендовать на изменение всех раскладов на землях бывшей Османской империи. Свои бы новые земли заселить. К тому же и в Новоримском Союзе Россия была основной силой, что означало для остальных необходимость согласовывать свою политику с линией, которую нынче принято именовать «официальной Ливадией».
Перебравшийся на юг после болезни Император Михаил больше никуда не выезжал дальше Константинополя, проводя большую часть времени на Острове и демонстративно удалившись от активных дел. Но активность русских на Балканах росла с каждым днем. Дипломаты, военные, купцы всякие. Что вызывало рост раздражения в различных кругах балканских стран и рождало напряжение внутри Новоримского Союза.
Конечно, из Москвы и Константинополя очень внимательно следили за происходящим. Да и в Риме не дремали. В ход шло все, включая «удачно подвернувшиеся» браки – ее, Тани, да и Мафи вышла за болгарского царя. Говорит, что счастлива, но поди знай, как оно там на самом деле. Таня в письмах тоже полна оптимизма, мол, любит ее Саша без ума, Сербия ей очень нравится и все такое. Но не может она никак забеременеть, а это не улучшает ситуацию ни в царственном семействе, ни вокруг него.
Впрочем, она, вот, забеременела и что? Ее стали любить?
Боже-Боже, за что ей такое наказание…
Слезы навернулись на ее глаза.
Тут дверь в спальню открылась и на пороге возник «любимый муж» в халате. Действительно, стучать в спальню к жене – это же полный моветон, не так ли?
Кароль молча прошел через комнату и некоторое время стоял неподвижно, глядя куда-то на горы за окном.
Наконец, он произнес:
– Доброе утро, дорогая.
Ольга, не пытаясь выбраться из постели, хмуро кивнула.
– Доброе, дорогой.
Кароль повернулся к ней и указал на два кресла вокруг кофейного столика.
– Дорогая, я попрошу тебя накинуть халат и велеть подать нам кофе. Я хочу поговорить с тобой.
Королева демонстративно изогнула бровь, затем, облачившись в халат, величественно села в кресло. Позвонив в колокольчик, она отдала необходимые распоряжения.
Горячий кофе подали.
Ее взгляд был вопросителен и холоден.
– Да, дорогой?