Империя. Книга 1

Малофеев Константин

Подобно своему собрату и деловому партнеру – вавилонскому банкиру – ханаанский торговец легче шел в подчинение чужому далекому государю, нежели покорялся власти собственного царя. Олигархи предпочитали платить дань иноземным завоевателям, а не содержать свою армию. Коммерсанты боялись популярности в народе удачливых военачальников. Такой военачальник мог однажды стать полноправным царем. А монархия всегда была главной угрозой безнаказанности олигархов.

Главный герой Ханаана – торговец, коммерсант. На него работают ремесленники, его интересы обслуживаются корабелами, моряками, караванщиками, он дает деньги на храмы и крепостные стены. Для торговых дел ему нужны счет и письмо, именно поэтому вместо неспешных иероглифов и клинописи ханаанейцы впервые внедряют в широкое употребление торопливую азбуку, состоявшую только из согласных букв. Все это нужно для успешной коммерции.

Когда инвестиций одного купца не хватало

для снаряжения целого торгового судна, ханаанейцы создавали «хубур» – коммерческое товарищество нескольких купцов, владевших одним кораблем. Затем хубуры стали владеть многими кораблями, складами и целыми колониями. Так появились юридические лица – общества, созданные с целью получения прибыли. Впервые в истории узаконивалось объединение людей не ради молитвы (храм), не ради безопасности (государство), а ради коммерции.

Ханаанские хубуры сотнями распространялись по всему Средиземноморью: строили склады, оборудовали порты, возводили верфи, но они редко искали крупные земельные приобретения. Чаще всего им хватало маленькой колонии, где образовывалась и функционировала торговая фактория. Она моментально включалась в сеть, раскинутую ханаанской торговой машиной на колоссальном пространстве Средиземноморья. Ханаан ставил во главу угла прибыль. Это было идеальное общество для инвестиций и бизнеса. Государство было подчинено бизнесу. Древний идеал для современных транснациональных корпораций.

Закономерно, что у авторов либерального направления именно Ханаан-Финикия выступает как идеал децентрализованного общества. Так, А. Талонов пишет: «Финикийцами предлагалась концепция децентрализованного общества, основанная на торговле, финансах, производстве без государственности и армий, в котором доблестью считалась удачная торговая операция, а не участие в военной авантюре… Финикийский культурно-исторический тип – уникальное явление в мировой истории… Ничем не стесненная экономика обеспечила весь мир разнообразными товарами с широким ценовым диапазоном. Несдерживаемая инициатива купцов позволила до предела расширить границы первоначальной ойкумены, вовлекая в нее ранее неизвестные племена и народы, встраивая их в длинные и сложные торговые цепочки» [23] .

23

Талонов А. В. Финикия. Концепция децентрализованного общества / А. В. Талонов // Вестник Российского Экономического Университета им. Г. В. Плеханова. Вступление. Путь в науку. 2016. № 4 (16). – С. 5–13.

Либеральные мыслители сожалеют, что «финикийская альтернатива» с ее торгашеским эгоизмом была отвергнута Греко-римской Империей: «Вся наша история – это история бесконечных войн за захват территорий, построения империй. Персоналии такой истории – императоры-завоеватели, поэты и философы, восхваляющие их или осуждающие. Финансист на века стал презираемой фигурой и не имел шанса быть допущенным в анналы истории… Концепция децентрализованного, построенного на врожденных эгоистических интересах человека, достигаемая обменом одного товара на другой… предложенная финикийцами, была отвергнута» [24] , – продолжает А. Талонов.

24

Талонов А. В. Финикия. Концепция децентрализованного общества / А. В. Талонов // Вестник Российского Экономического Университета им. Г. В. Плеханова. Вступление. Путь в науку. 2016. № 4 (16). – С. 5–13.

Культ прибыли и человеческого эгоизма не был единственным из смертных грехов Ханаана. Там, где начинается поклонение материальному, жди чудовищных преступлений ради выгоды и разнузданного разврата плоти.

Языческую религию в древности исповедовали так или иначе все народы, за исключением избранного Богом народа Израиля. Однако далеко не каждый извод язычества побуждал своих адептов к человеческим жертвоприношениям и развратным оргиям, преступлениям против самих основ нравственного закона. Ни в Египте, ни в Месопотамии не встречается следов систематических человеческих жертвоприношений. Религия же Ханаана вобрала в себя все самое отвратительное, что имелось в языческом культе.

Оргиастические культы обычно справлялись в устроенных на высотах-бамот «священных» рощах-ашерах или у считавшихся одушевленными каменных столбов-маццебот. Русский богослов А. Олесницкий (1842–1907 гг.) в работе «Мегалитические памятники Святой Земли» рисует нелицеприятную картину того, что совершалось близ этих столбов: «У камня, как у живого и оживляющего начала, хананеяне, мужчины и женщины, искали жизненной плодотворной силы, у его подножия зачинали и рождали детей,

заранее посвящавшихся в жертву тому же камню, когда он охладевал и мертвел (образ безжизненного зимнего солнца) и сам нуждался в согревании его живой человеческой кровью… Мегалитические центры, с одной стороны, были местом блудодеяний, прикрывавшихся культовыми целями, а с другой стороны – местом кровавых человеческих жертв» [25] .

25

Олесницкий А. А. Мегалитические памятники Святой земли / А. А. Олесницкий. – Санкт-Петербург: Имп. Православ. Палест. о-во, 1895. – IV, 415 с.: ил. – (Православный Палестинский сборник; Т. 14, вып. 2).

Раскопки посвященных Ваалу и Астарте (Бэлу и Иштар) святилищ и высот подтвердили библейские рассказы и обличения: были найдены многочисленные кувшины с детскими костями. Также подтвердились свидетельства о существовавшем у ханаанейцев ритуале «укрепления» нового дома замурованными костями убитого младенца. «В финикийско-пунической культуре… детские жертвоприношения, по-видимому, осуществлялись регулярно. Насколько нам известно, здесь приносили в жертву детей обоих полов и преимущественно в возрасте, когда они начинают ходить» [26] , – отмечает австрийский исследователь Армин Ланге.

26

Lange А. «They Burn Their Sons and Daughters. That Was No Command of Mine» (Jer 7:31). Child Sacrifice in the Hebrew Bible and in the Deuteronomistic Jeremiah Redaction / Numen Book Series Studies in the History of Religions. VOL. 112. Human Sacrifice in Jewish and Christian Tradition. Leiden, Boston. 2007. (Рус. пер. по – URL:blogspot.com/2011/03/731.html).

Сохранились тексты угаритских песнопений, обращенных к Баалу: ему торжественно обещали в жертву ребенка-первенца, если он отгонит от города могущественного соседнего правителя: «O Ваал, если ты прогонишь от наших ворот сильного врага, воина от наших стен, быка, Ваал, мы освятим, обет, Ваал, мы исполним, первенца, Ваал, мы освятим…» [27] .

Ханаанский ритуал детского жертвоприношения «в целях обороны» засвидетельствован на египетских военных барельефах храма в Карнаке. На них изображена группа сановников осажденного египтянами ханаанского города, устремивших руки и лица к небесам. Один из них держит сосуд для воскурения благовоний, а два других сбрасывают убитых детей со стены города. У одного из сбрасывающих в руке нож. Нужно, наверное, обладать особым цинизмом, чтобы утверждать, как делают некоторые современные авторы, что барельеф изображает, как взрослые спасают детей, спуская их со стен, чтобы они могли убежать. Очевидно, что нож в руке для такого спасения был бы совершенно не нужен.

27

Lange А. «They Burn Their Sons and Daughters. That Was No Command of Mine» (Jer 7:31). Child Sacrifice in the Hebrew Bible and in the Deuteronomistic Jeremiah Redaction / Numen Book Series Studies in the History of Religions. VOL. 112. Human Sacrifice in Jewish and Christian Tradition. Leiden, Boston. 2007. (Рус. пер. по – URL:blogspot.com/2011/03/731.html).

Рассказ о том, как царь Моава отбивался от израильтян, полностью совпадает с данными египетских рельефов и табличек: «И увидел царь Моавитский, что битва одолевает его… и взял он сына своего первенца, которому следовало царствовать вместо него, и вознес его во всесожжение на стене» (4 Цар 3:26–27). Ветхий Завет свидетельствует о «ненавистных делах волхвований» и «нечестивых жертвоприношениях», совершавшихся в Ханаане, и о безжалостных убийствах детей, и о пожирании на жертвенных пирах человеческой плоти и крови (Прем 12:3–6).

Бог не случайно потребовал от пребывавшего в земле Ханаанской Авраама человеческой жертвы первенца, а затем отвел его руку и повелел не причинять Исааку никакого вреда. Тем самым Израилю было наглядно показано различие между верой в истинного Бога и демоническими суевериями его соседей-ханаанейцев.

В Вавилонии широко практиковалась храмовая проституция в честь богини Иштар, именно отсюда происходит выражение «блудница вавилонская». Однако в Ханаане женской проституцией дело не ограничивалось. Там при святилищах обитали, выполняя роль проституток, и мужчины, подвергшиеся оскоплению. Живший во II веке н. э. в Сирии древнегреческий писатель Лукиан Самосатский в своем произведении «О сирийской богине» оставил описание оргии, в которой вместе со жрецами принимали участие ханаанские муже-женщины: