Империя. Лязг грядущего
Шрифт:
Кроме того, это производит очень тягостное впечатление на общество. Начинается судорожная паника — а не пошлют ли нашего сыночка в Афган или ту же Чечню? А как бы сыночка отмазать? А вот я знаю тех, кто знает тех, у кого кто-то знакомый, из тех, кого знают знакомые знакомых, там даже погиб!
Да, гибли. Из того же полумиллионного Мариуполя в Афгане погибло двадцать шесть человек. Я даже знал кое-кого из них. Много это или мало? В процентом отношении мало, но страшно это всё. Страшно, когда срочников отправляют на фронт. Бессмысленно и беспощадно.
Да, гибли. Из-за такого вот штабного идиотизма и гибли в основном. И из-за кретинизма
Я, как офицер и генерал, повидавший на своем веку всякого, и повоевавший на многих войнах, уверенно заявляю — воевать должны контрактники. Во-первых, они, как правило, хорошо обучены, во-вторых, они знают, на что подписываются, в-третьих, контрактники стоят дорого и командиры, разбазаривающие столь ценный ресурс, очень быстро лишаются погон. Как правило, вместе с головой. Каждый опытный ветеран стоит десяти, а то и полусотни срочников. Потери среди ветеранов (при соответствующем обеспечении и поддержке) минимальны. Ветеран проходит сквозь вражеские позиции, словно горячий нож сквозь масло, в то время, как срочники будут горами своих разлагающихся тел бестолково портить пейзаж.
Первая Русско-японская, Первая мировая, Вторая мировая, все последующие войны наглядно доказали, что все эти бесконечные атаки цепями на пулемёты ни к чему не приводят, кроме гекатомб жертв. Я понимаю, что до осознания новой тактики войны здешним генералам нужно ещё лет сто, но я-то могу оценить происходящее и внести изменения в тактику боевых действий?
И, да, ещё такой момент — война контрактниками совершенно другое производит впечатление на общество. Да, может кто-то и погиб, но это был его выбор, и, вообще, контрактникам платят на зависть как хорошо, а гибнут-то далеко не все, так что…
И стоят в военкоматах очереди, и берут не всех, и нет в обществе страха, что загребут кровиночку родную воевать в какую-то Тмутаракань.
Поэтому в передовых частях на Дальнем Востоке у меня не было призывников. После окончания Великой войны у меня было предостаточно желающих и дальше послужить Отчизне ветеранов, тем более что платили им действительно весьма и весьма достойно. Воинские части лишь должны были получить (и получили) необходимое вооружение и обеспечение, пройти боевое слаживание и вот уже очередная бригада или батальонно-тактическая группа были уже готовы к героическим свершениям.
Нет, разумеется, я отдавал себе отчет в том, что кадровая армия имеет свойство заканчиваться. Это понятно. Но, во-первых, у меня скамейка запасных очень велика, ведь через фронт у меня прошли миллионы и миллионы. А, во-вторых, не посылайте ветеранов цепями на пулеметы и будет вам счастье. Угробить в 1916-м на Стоходе почти всю Лейб-Гвардию — это нужно было умудриться. А потом этот Стоход ещё и бездарно потерять. Ох, Ники-Ники…
Так что, когда война с Японией начнётся официально, у меня в каждой губернии и области на полную мощь развернутся вербовочные пункты. Уверен, что война будет долгой, но, и уверен также, что солдат мне хватит. Как, надеюсь, хватит и разума моим генералам. И адмиралам. Во всяком случае, за четыре года я постарался выбить из их голов всякое шапкозакидательство.
И, да, забыл сказать, мои частные военные компании тоже набирают персонал. Давно. Хорошо так набирают. Очень дорого и очень-очень лучше. Самых безбашенных и самых лучших вояк. Генерал Улагай таки да знает свое дело добре.
Конечно, у меня тоже бардак, как и везде, на любой войне, особенно в её начале. Но ко Второй Русско-японской я готов несколько лучше, чем Ники к Первой.
Ну, так получилось.
Да, у меня нет возможности устроить японцам Пёрл-Харбор. В конце концов, он же в Америке, на Гавайских островах, которые зачем-то были уступлены Россией США. Как и Аляска. Но это ведь поправимо, не так ли?
Моторы. Моторы гудят.
В небе, на земле и в море.
Война начинается.
ПРОТЕКТОРАТ КИТАЯ И ЕДИНСТВА. МАНЬЧЖУРИЯ. ВЕЛИКОЕ КНЯЖЕСТВО СУНГАРИЙСКОЕ. 2 августа 1921 года.
Штабс-капитан Плетнёв выговаривал поручику Снегову.
— И потрудитесь довести до ведома ваших подчинённых, что мы на пороге войны, где недопустимо такое вопиющее нарушение Устава и воинской дисциплины! Стащить мешок картошки! Зачем?! Вашим солдатам еды не хватает?!
— Никак нет, всё в достаточном количестве, товарищ штабс-капитан!
— Ну, так какого хрена, поручик?!
— Насколько я понял, это было пари, сумеет ли означенный рядовой Иванов стащить мешок картошки у смежников, да так, чтобы они не заметили. Всё вернём на место незамедлительно!
Плетнёв хмуро буравил поручика отеческим взглядом.
— Это, некоторым образом, меняет дело, лишь усугубляя его. Ну и бардак вы у себя развели, Иван Егорович, вот что я вам скажу! Это же скандал! Попасться с мешком картошки! И где?! И перед кем?! Позор! Почему, по вашей милости, я должен краснеть перед командиром полка? А? Так, в общем, картошку вернуть, Иванова наказать. Показательно. И по всей строгости. По всей! Слышите?! Остальным поставить на вид. Надеюсь, это понятно?
— Так точно, понятно, товарищ штабс-капитан!
И сокрушенный итог Плетнёва:
— Господи, ну, куда мы катимся? Элементарный мешок картошки незаметно от смежников стащить не в состоянии…
ИМПЕРСКОЕ ЕДИНСТВО РОССИИ И РОМЕИ. РОССИЙСКАЯ ИМПЕРИЯ. ЧИТА. СТАВКА ВЕРХОВНОГО ГЛАВНОКОМАНДУЮЩЕГО. 2 августа 1921 года.
— Царствуй на страх врагам,
Царь православный…
Я напевал себе под нос старый гимн. Нравился он мне. Нет, музыка Александрова гениальна во всех смыслах, а калька с британского гимна хмура и уродлива, но мне старый гимн нравился. Было в нем что-то от рептилоидов. Шутка.
Почти.
Мало кто по-настоящему глядел в мои глазки. Разве что Маша.
Конечно, мой взгляд глядел в Империю со всех портретов и официальных ликов. Героические портреты и героические же взгляды. Но не в этом же суть.
Гуманист ли я? Отнюдь. Совсем нет.
Да, мы не прекрасноликие эльфы. Мы не эльфы, с презрением глядящие вокруг себя и мнящие себя высшими существами. Да, мы орки, мы — суть от сути земли. Соль от соли. И пусть эльфы в Лондоне и Вашингтоне считают нас чужеродными чудовищами. Пусть. Мы наступим коленом на горло всем этим «Эльфам». Жалко ли мне их? Ответ прост и ясен — нет.