Империя. Пандемия
Шрифт:
Все рассмеялись, и Шухов полез в портфель за штопором.
* * *
ИМПЕРИЯ ЕДИНСТВА. РОССИЯ. МОСКОВСКАЯ ГУБЕРНИЯ. 5 октября 1918 года.
Первой, ожидаемо, прогромыхала бронедрезина.
Ротмистр Арцыбашев прокричал:
– Товсь! На караул! Равнение на эшелон!!!
Оцепление встрепенулось и вытянулось перед проезжающим бронепоездом «Святой Георгий Победоносец». Никто не знал точно, где именно едет Государь, а потому «тянулись» на любой состав, проезжающий мимо них. Более того, знающие люди утверждали, что именно на бронепоезде и ездит Император, а поезд
Но, эти соображения вообще не его ума дело. Арцыбашев и его люди как раз для того здесь, чтобы никто из злоумышленников к рельсам подойти не мог, и, не то, чтобы бомбу заложить, а даже гайку не смог бы свинтить.
А вот и сам поезд. Паровоз и три вагона. Ротмистр привычно вытянулся, силясь разглядеть в пролетающих мимо окнах поезда лик самого Государя Императора…
* * *
ИМПЕРИЯ ЕДИНСТВА. РОССИЯ. МОСКОВСКАЯ ГУБЕРНИЯ. ИМПЕРАТОРСКИЙ ПОЕЗД. ВАГОН ЕГО ВЕЛИЧЕСТВА. 5 октября 1918 года.
Прекрасный денёк, что и говорить. Именно так я мечтал отметить именины своих детей. Почти две тысячи километров и две тысячи дел между нами. Как же я соскучился за ними, кто бы только знал. Будет ли и у меня время для простого семейного счастья? Будет ли время, когда не будет угрозы войн и революций, когда наступит в стране моей мир и благополучие, когда не буду я первым делом кидаться проверять сводки Ситуационного центра, а буду просто обнимать мирно спящую жену и ни о чем, кроме неё не думать?
Пустые мечты. Отвратительная у меня работа.
Кисло усмехаюсь сам себе. Спрашивается, ввел конституционную монархию, через девять дней состоятся выборы, изберут каких-то, прости Господи, народных избранников, а те выберут премьер-министра, ну, так радуйся, пусть другие головой пухнут за державу, а ты-то теперь можешь наслаждаться жизнью – дурака валять или ворон в парке стрелять. Да, как бы не так! Полномочия, как у английской королевы, говорите? А вы сначала узнайте объем власти и полномочий английской королевы. А у меня этого добра куда больше, даже невзирая на всю, якобы, конституционную монархию.
Да, я уже не Самодержец Всея Руси, но дуалистическую монархию никто не отменял. Можете ее обозвать конституционной, я не возражаю. Суть и объем моей власти от этого не изменится.
А потому сводки Ситуационного центра по утрам, ежедневные доклады разведок и министров, совещания, протоколы, интриги и смертельные схватки под ковром. И торговля Августейшей мордой перед миром и подданными.
Бедная Маша. Ей же еще хуже сейчас.
Редкое оцепление мелькало за окном. Картина, ставшая уже привычной до рутины. Тридцать километров пути и тридцать километров оцепления. Пусть достаточно символического оцепления, но, тем не менее. Имеет ли смысл так расходовать ресурсы? И, ладно, тридцать километров, но когда тысяча или две? Иной раз и подумаешь, а точно ли тебе надо куда-то ехать?
С другой стороны, вспомнишь судьбу царственных предков и прочих родственников, которым всякого рода бомбисты радикально укоротили жизненный путь, и задумаешься – может, будь они чуть менее беспечными, так и смогли бы сделать для России чуть больше?
Нет, оцепление более-менее плотно стояло только в действительно рискованных местах, в чистом же поле охрана стояла лишь в визуальной видимости друг друга, но даже такое оцепление в немалой степени гарантировало, что никто
Разумеется, никто не дал мне долго рефлексировать в одиночестве. Нет у Царя подобной роскоши. Соседний вагон полон гостей и каждому из них от меня что-то нужно. Или мне от них, что еще хуже. Так что стук в дверь был вполне ожидаемым.
– Да!
Полковник Абаканович не замедлил явиться на зов.
– Государь! По вашему повелению в приемной ожидает Министр иностранных дел граф Свербеев-Новоримский.
– Что ж, проси, раз ожидает.
Адъютант изобразил веселую гримасу, означавшую, что шутку юмора он оценил. Прогиб засчитан. Впрочем, мне было решительно наплевать. Все это лишь ритуальные танцы с бубном. Традиция, не более того. Но, и не менее.
– Ваше Императорское Величество!
Свербеев склонил голову в церемониальном дворцовом поклоне.
Указываю на кресло:
– Присаживайтесь, граф.
– Благодарю за честь, Ваше Величество.
Сверкая золотом придворного мундира Министр присел на краешек кресла, деловито раскрыл папку и приготовился к докладу.
– Государь! Из наших посольств в Румынии и Сербии продолжают поступать тревожные сведения о том, что оппозиция предстоящему браку с Великими Княжнами Ольгой и Татьяной Николаевными усиливается. Особенную тревогу вызывает активизация германского посольства в этих странах. Немцы, наряду с британцами, прикладывают усилия, дабы сорвать намечающееся бракосочетание. Позиции антирусской партии в Белграде и Бухаресте весьма усилились. Наряду с этим, наш посол в Германии господин Шебеко доносит, что в Берлине наблюдаются явные приготовления к действиям, направленным на окончательное решение «австро-венгерского вопроса».
Я слушал главу МИДа. Что ж, удивляться не приходится. Невзирая на все наши предварительные джентльменские устные договоренности с Германией, Берлин старательно расширял сферы своего влияния в Восточной Европе и на Балканах. Отчасти, это была дальняя стратегия, а отчасти средство давления, ибо они таким образом стимулировали нас поскорее формализовать раздел мира между Москвой, Берлином и Вашингтоном. И главным вопросом тут была судьба Австро-Венгрии. Я всячески препятствовал ее разделу, в чем, честно говоря, не имел союзников даже среди ближайших союзников.
– Что в Болгарии?
Свербеев, чутко улавливавший мое настроение, с готовностью ответил:
– Из Софии так же поступают сообщения о брожениях по поводу брака с принцессой Мафальдой, но там хотя бы нет аргумента по поводу гемофилии, да и саму принцессу Мафальду никто не посмеет обвинить в принадлежности к разряду «опальных семей».
Ну, это да. Обвинить в опальности дочь Римского Императора не получится ни у кого. Даже злопыхатели не могут отрицать перспективность этого брака. Тем более, что перспективная невеста имеет в родных сестрах Императрицу Единства. А вот с девочками Николая все значительно хуже. Но других девочек у меня под рукой нет, а Румыния с Сербией нам очень нужны. Но это я знаю, что у двух старших дочерей Ники нет гена гемофилии, а как я это могу объяснить остальным, особенно при Дворах в Белграде и Бухаресте?