Империя. Тихоокеанская война
Шрифт:
— Сегодня светлый Праздник — Покрова Пресвятой Богородицы…
Маша внутренне усмехнулась. Да ирония судьбы и гримаса истории, ведь укрыла Богородица Константинополь именно от нападения русских, чем спасла Город от разграбления и сожжения.
— … и мы всегда будем помнить Её заступничество, благословения и благоволение к нашему благословенному Отечеству и ко всему народу нашему. Именно Богородица, через нашего великого Государя, ниспослала нам спасение во время чумы «американского гриппа», равно как и сейчас спасает нас от той страшной засухи, которая разразилась в этом году. Да, Господь ниспослал нам испытания, и мы с честью выдержали их. Верю, что и испытание нынешней войной приведет нас к блистательной
* * *
ЛИЧНОЕ ПИСЬМО ИМПЕРАТРИЦЫ МАРИИ ВИКТОРОВНЫ ИМПЕРАТОРУ ЕДИНСТВА МИХАИЛУ АЛЕКСАНДРОВИЧУ. РОССИЙСКАЯ ИМПЕРИЯ. МОСКВА. КРЕМЛЬ. 14 октября 1921 года.
Любимый мой. Не хочу громких слов. Я просто люблю тебя. Люблю и жду.
У нас всё хорошо. Выступила с твоей тронной речью в Андреевском зале. Отчёт тебе наверняка уже прислали, поэтому не буду тут многословничать. Сашка на своём троне безобразничал в меру. Натали справилась. Даже не знаю, что бы я без неё делала.
Целую тебя от себя и от наших детей. Очень скучаю по тебе. Пиши чаще.
Твоя любящая жена Маша.
* * *
ИМПЕРСКОЕ ЕДИНСТВО РОССИИ И РОМЕИ. РОССИЙСКАЯ ИМПЕРИЯ. ЧИТА. СТАВКА ВЕРХОВНОГО ГЛАВНОКОМАНДУЮЩЕГО. 14 октября 1921 года.
Удар. Треск. Скорлупа летит в разные стороны. Жую орех.
Удар. Треск. Скорлупа летит в разные стороны. Жую орех.
Удар. Треск. Скорлупа летит в разные стороны. Жую орех.
Скучно. Иногда хочется странного.
Ситуация на фронтах достигла своего логического апогея в кампании этого года. Всё застыло в зыбком равновесии. Мы подготовили несколько дерзких операций, но, уверен, что и японцы тоже не только медитируют на луну в своих садах камней.
Да, хочу отметить, японцы очень серьезные противники. Они хорошо подготовились, их британцы и американцы (эти, правда, и вашим, и нашим, как говорится, ничего личного, только бизнес) весьма прилично снабжают, хотя мы и боремся с поставками всеми доступными средствами. Хоть наши «каперские эскадры» весьма эффективны, но перекрыть все каналы поставок морем мы не смогли. Японцы по-прежнему царствуют в этой части мирового океана.
Собственно, у нас не было целей слишком уж фантастических в этом плане. Ни о каком генеральном сражении с главными силами флота Японии не могло быть и речи. Это верная катастрофа, и, вполне вероятно, проигрыш в этой войне. Своего рода вторая Цусима. А потому пока главной задачей наших сил (и не только морских) была попытка растянуть их флот по огромному театру военных действий, заставляя выделять силы то на то, то на сё. И тут надо, и здесь необходимо, а вот там вообще невозможно игнорировать. Насколько у нас это получалось — это второй вопрос, но к приходу эскадры «Пантократора» мы не должны были допустить сражения с их объединенным флотом, особенно с учётом того, наша Тихоокеанская эскадра надежно заблокирована японцами в Большом Владивостоке, а значит, мы тоже не могли объединить свои эскадры в единых кулак.
На суше тоже дела были далеки от идеала. Японцы крепко засели в своих укрепрайонах и у нас тут намечался свой аналог Курской дуги. Только вот штурмовать придется нам. И если мы не прорвём фронт, к весне япы вполне могут нас опрокинуть массовым ударом. Опрокинуть, не считаясь ни с какими потерями.
Да, на суше, война явно переходила в позиционную стадию, с горами трупов на поле боя и продвижениями туда-сюда на сто-двести метров. А
Конечно, ребята графа Слащева-Босфорского тоже не скучали в сторонке. К тому же новая тактика применения лазутчиков и ДРГ из числа местных китайцев и маньчжурцев давала не только практический результат в виде диверсий или бомбежек, но и заставляла японцев подозрительно относиться к любым не японцам в своём тылу. Доходило даже до массовых депортаций местного населения, причём, депортировали не в глубь своей территории, а тупо гнали нам навстречу, явно вешая вопрос их спасения и снабжения на наши хрупкие плечи…
Стук в дверь. Генерал Качалов:
— Государь! Его Императорское Высочество Великий Князь Николай Александрович! Её Императорское Высочество Великая Княжна Анастасия Николаевна!
Киваю.
— Проси. Там всё готово?
— Так точно, Ваше Всевеличие!
— Хорошо. И вызови Евстафия.
— Слушаюсь!
Ники и Настя зашли. Явно полные решимости (ещё бы, преодолеть расстояние от Монако до Читы!), но и явно чувствующие себя не в своей тарелке.
Николай с удивлением смотрел на ореховую скорлупу на столе, тумбочке и даже на полу, но я лишь усмехнулся. Можно подумать весь этот срач я не для них устроил. С пистолетом-то в руках. Оппонента, тем более, просителя, всегда полезно удивить, а, возможно, и шокировать. Показать, что ты можешь сделать вообще что угодно, наплевав на чье-то мнение или даже порицание.
Обнимаю Ники.
— Спасибо, что приехал, брат. Очень рад тебя видеть!
Ники также ответно обнял меня. Не знаю, что у него там в голове, но встречные слова прозвучали довольно искренне:
— Я тоже рад тебя видеть, брат.
Оборачиваюсь к Насте и искренне обнимаю свою племянницу.
— Здравствуй, Настюша. Какая ты молодец, что приехала.
Мне была интересна её реакция и её первые слова.
— Здравствуй, дядя Миша. Я очень рада тебя видеть.
Дядя Миша. Что ж, она небезнадёжна. Разве интересовало меня какое-то официальное обращение, типа «Государь» или «Ваше Всевеличие»? Нет. Показать им кто тут есть кто, я могу в любой момент, и, уверен, они в этом не сомневаются. Но мне важно было услышать именно от Насти это самое сакраментальное «дядя Миша», показывающее, что она считает нас одной семьей несмотря ни на что. С её старшими сёстрами мне удалось наладить нормальный контакт, в конце концов Ольга в итоге стала королевой Великодакии, а Татьяна королевой Сербии. Настя пока не стала никем, но явно очень хочет, равно как и хочет всем всё доказать. В общем, девочка небезнадёжна. Впрочем, «девочка» была одного возраста с моей Машей, только вот Насте в жизни не так повезло. Хотя, как тут посмотреть. По крайней мере она не была расстреляна в подвале дома купца Ипатьева три года назад. Так что всё в этой жизни относительно и за всё нужно платить.
Испросив дозволения, нарисовался мой личный камердинер. Киваю ему на разгром.
— Евстафий, голубчик, распорядись.
Тот склоняет голову в протокольном поклоне.
— Не извольте беспокоиться, Государь. Всё будет в лучшем виде через четверть часа. В малой каминной подан чай.
Качаю головой.
— Нет, Евстафий, подай нам чай в мою квартиру.
Камердинер удивленно смотрит на меня, но повторять дважды ему не нужно.
— Слушаюсь, Государь.
Не менее пораженно смотрят на меня мои гости. Приглашения в квартиру не удостаивался ещё никто и никогда.