Имперская гвардия: Омнибус
Шрифт:
— Я не могу помочь тебе, — с горечью сказал Карвин. — Я сожалею, но ты должен бежать от меня как можно дальше. Некроны гонятся за мной, и ты не…
Человек застыл на месте. Карвин шагнул к нему, намереваясь подтолкнуть в правильном направлении. Глаза человека вспыхнули, и с рычанием он ударил обломком пласкрита по голове Карвина.
ОН лежал на земле и не помнил, как упал. Его голова онемела, и потрогав ее рукой, он почувствовал, что она липкая. Он уронил хеллган и не мог поднять голову, чтобы найти его, мускулы его шеи, казалось,
И здесь были некроны, их металлические ноги топали по камням рядом с ним.
Череп некрона навис над Карвином; солдат беспомощно смотрел в дуло огромной пушки, и мог поклясться, что видит, как в его глубине вспыхивают зеленые молнии, или, может быть, это была лишь игра света в его глазах. Потом некрон отвернулся и пошел прочь от него, и Карвин затрясся от тихого смеха, и возблагодарил Императора, потому что, в конечном счете, ему повезло, он не умрет, как остальные.
В его наушнике потрескивали помехи. Глаза Карвина были закрыты, и со стороны пирамиды он слышал выстрелы хеллганов и мелт командного отделения, и ответные выстрелы пушек некронов. Они издавали звук, как разрывающаяся ткань, и сначала Карвину показалось, что выстрелы оружия гвардейцев звучат чаще, но мелты и хеллганы замолкали один за другим, а пушки некронов стреляли все чаще и чаще, и, наконец, стали слышны только они.
Последнее, что он слышал, был голос в его ухе, голос того раба, который ударил его камнем.
— Император мертв, — прошипел голос. — Теперь у нас новые боги.
ГЛАВА 13
УЖЕ в двадцать третий раз Костеллин просыпался под грохот взрывов в Иеронимус-сити. Сначала он даже почти не заметил их, давно успев привыкнуть к постоянному отдаленному грохоту. Он встал с походной койки, которую, из-за нехватки помещений в космопорту пришлось установить прямо в кабинете. В окно лился солнечный свет, и новобранцы СПО уже тренировались на плацу.
Через сорок минут, умывшись, побрившись и переодевшись в чистую форму, которую приготовил для него адъютант, он явился в кабинет полковника-186 для обычного утреннего совещания. Губернатор-генерал Хенрик тоже был тут, узнав об этих совещаниях две недели назад, и являясь на них без приглашения.
Полковник едва успевал принимать поток донесений от адъютантов по вокс-аппарату, и не сразу смог уделить внимание пришедшим офицерам, хотя к тому времени Костеллин уже многое услышал о событиях прошлой ночи.
— Я так понял, что перестрелка в северном районе города завершилась, — сказал он.
Полковник кивнул.
— Некроны отступили в 5:19, или, скорее…
— Или скорее они снова исчезли.
— Как бы то ни было, — сказал полковник, — потери некронов были тяжелыми, особенно в последний час боя. Я поздравил полковника-42 с выигранным сражением.
— А как у нас? — спросил Хенрик. — Какие потери мы понесли?
— Точные данные еще недоступны, — ответил полковник.
— По самым приблизительным оценкам? — спросил Костеллин.
— Мы потеряли около 1800 человек.
Костеллин присвистнул сквозь зубы.
— Больше трети оставшегося состава 42-го.
Полковник развернул хрупкую пожелтевшую карту города и разложил ее на столе.
— Генералы считают, что это маловероятно, — сказал он. — Эта группировка некронов была самой крупной, с которой мы сталкивались, и мы нанесли им решительное поражение. Мы должны были серьезно истощить их силы.
— Вы говорили то же самое после атаки некронов в восточном районе на прошлой неделе.
— Здесь важно то, что в каждом случае мы успешно удерживали позиции, отражая удары противника, который явно пытался прорвать их. Это подтверждает правильность нашей стратегии.
— Возможно, — признал Костеллин. — Вопрос в том, насколько могут некроны восполнить свои потери? Их маяк все еще функционирует, несмотря на усиленные попытки наших техножрецов блокировать сигнал.
— Возможно, вы забыли, комиссар Костеллин, — сказал полковник, — что наши собственные подкрепления должны прибыть в течение двух дней.
— Я не забыл, — ответил Костеллин. — Хотя нам придется пересмотреть запланированное распределение частей. Я полагаю, что после событий прошлой ночи генералы направят больше новых рекрутов в 42-й полк.
— У нас все еще есть СПО, — напомнил Хенрик. — Призыв и подготовка новобранцев идут хорошо. Я могу выделить 18, возможно 20 взводов. Можно быстро направить их на пополнение 42-го, а также начать призыв в других городах. Единственная проблема, как я уже говорил, это оружие и снаряжение для новых рекрутов. У нас недостаточно…
— Направьте ваших людей, — сказал полковник. — Квартирмейстеры 42-го постараются вооружить их.
— К сожалению, — заметил Костеллин, — гаусс-пушки некронов почти ничего не оставляют после себя. Когда мы теряем человека, мы теряем и все, что на нем было.
— Император поможет, — сказал полковник.
Костеллин не был в этом настолько уверен, но понимал, что на этих совещаниях его голос звучит все более пессимистично — и возможно, подумал он, что полковник был прав. Корпус Смерти добился значительных успехов за прошедшие недели, замкнув стальное кольцо вокруг города, и, хотя полк Костеллина еще не участвовал в боях, 42-й и 81-й полки добились впечатляющих побед. Он и думать не мог, что такое возможно, но казалось, некроны действительно принуждены перейти к обороне. Но все же он чувствовал, что кто-то на совещаниях должен призывать к осторожности. Кто-то должен напомнить, что они сейчас столкнулись, вероятно, с самой страшной угрозой, известной Империуму.
Даже Хенрик во многом стал соглашаться с полковником. С тех пор, как погибла его племянница, он проявлял гораздо больше готовности принести в жертву своих подданных, которых когда-то так стремился защитить, ради победы в этой войне.
— Я жду, когда можно будет взглянуть на отчет полковника-42, — сказал полковник, — о тактике противника в последнем бою. Особенно мне интересны сведения о новой разновидности некронов и о том, что мы можем противопоставить их способностям.
Хенрик явно был не в курсе, и Костеллин объяснил ему: