Имперская гвардия: Омнибус

Торп Гэв

— Вот почему птицы и ящерицы стали такими агрессивными, — заметил он пустым голосом.

— И изменили тактику, — подтвердил Доновиц.

— И почему они начали называть Рогар-3 миром смерти всего лишь пару недель назад, — добавил Армстронг.

— По-моему, именно прибытие орков и войск Империума нарушило местный экологический баланс, — задумчиво сказал Доновиц. — С тех пор…

— Рогар начал изобретать новые методы борьбы против них, — мрачно завершил Армстронг. — А теперь он пытается бороться и с нами!

Какое-то мгновение они

озадаченно молчали, пытаясь понять суть слов Армстронга, а затем вперед выступил Грейсс.

— Получается, надеяться нам не на что, — мрачно заметил он. — Когда нам будет казаться, будто мы изучили поведение растений или зверей, они тут же получат совершенно новые атакующие свойства. Нам придется все время быть начеку, парни.

Макензи сидел, прислонившись к дереву, и пытался отдышаться. Спустя какое-то время он нашел в себе силы подняться на ноги.

— Рядовой Грейсс, ты, похоже, забыл, что уже не отдаешь приказы.

— Так точно, сержант, — сказал Вудс так, будто комиссар был пустым местом.

— Чертовски верно, сержант, — сказал Майерс.

— Как скажешь, серж, — отозвался Сторм.

Макензи лишь скривился и отдал приказ выдвигаться. Но теперь он шел впереди не с такой решимостью, как раньше. Он приказал Вудсу стать вместо него во главе отделения, а сам влез на куда более привычное и безопасное место среди бойцов. Вдруг комиссар заметил, как прищурившись, за ним пристально наблюдает Грейсс.

— Я смотрю за тобой, Грейсс, — коротко сказал Макензи. — Один неверный шаг, и ты окажешься в цепях.

— Со всем уважением, комиссар, — прорычал сержант, — вы бы лучше за собственной спиной смотрели. Джунгли — опасное место, и если вас утащат так же, как Спеца, вы ведь не сможете полагаться на «недисциплинированный сброд»?

Его зубы обнажились в кровожадной ухмылке.

После полудня они вышли к реке.

Макензи казался довольным, так как, несмотря на сомнения Грейсса, он вел отделение в верном направлении.

— Пять минут, — великодушно сказал он. — Наполните фляги, умойтесь и сделайте все, что сочтете нужным. Только помните о том, что это последний известный источник пресной воды между нами и воеводой.

— А вы уверены, что это пресная вода? — хмыкнул Грейсс.

— Я уже говорил тебе, Грейсс, мои люди разведали эту местность. Мы проверили воду на все известные нам яды и болезни.

— А мы знаем несколько таких заболеваний, о которых у вас нет ни малейшего представления, — констатировал Армстронг.

— Вода абсолютно безопасна, — от раздражения голос комиссара стал писклявым. — Я сам ее пробовал. Или вы считаете, что весь прошлый год мы сидели у окошка и ждали, когда всемогущие джунглевые бойцы придут нам на помощь?

— Просто хочу ее лично проверить, — прорычал Грейсс. — Акулий Укус?

— Так точно, сержант, — с этими словами Малдуин сорвал охапку сорняков и ступил на берег реки. Вода казалась до невозможности чистой и быстротекущей. Река была шести метров

в ширину и ослепительно сверкала, когда на нее попадали солнечные лучи.

Лоренцо целиком разделял подозрение сержанта: вода выглядела слишком хорошо.

Малдуин бросил сорняки в воду. Едва коснувшись воды, они зашипели и вспузырились, а спустя долю секунды превратилось в облачко пара, уносимое вниз по течению.

От лица Макензи отхлынула кровь.

— Но… доклады… мои люди заверили меня… зачем им…?

— Возможно, ваши люди не очень жалуют вас, сэр, — сказал Вудс с кривой усмешкой. — Но это только предположение.

Бракстон суетливо попытался дать объяснение произошедшему.

— Все, как и сказал Доновиц, сэр. Планета адаптируется к нашему присутствию и находит новые способы борьбы с нами.

— Наверное, — согласился Доновиц, — но к эволюции это не имеет никакого отношения, какой бы быстрой она ни была. Если раньше здесь действительно была пресная вода, но за пару недель превратилась в концентрированную кислоту, то мы имеем дело с крупным экологическим изменением.

— А может все дело в орках? — спросил Бракстон, и Лоренцо почувствовал, что тот был не единственным, кому хотелось так думать. Все они желали ухватиться, словно утопающий за соломинку, за рациональную, понятную причину их невзгод. — Они могли каким-то образом отравить реку?

— Возможно, — признал Доновиц, хотя в его голосе сквозило сомнение.

— Не недооценивайте зеленокожих, — пробормотал Макензи. — Я ведь говорил, что их воевода дьявольски хитер!

— Да, ну что ж, — сказал Грейсс. — Пока для нас важно не то, что было раньше, а то, что нам следует делать сейчас.

Макензи бросил взгляд на кислотную реку, но мигом выпрямился, будто вспомнив о своих обязанностях.

— Верно. Думаю, не стоит говорить, что с этого момента нам придется экономить воду. У нас большие проблемы.

— Только не говорите, — иронично заметил Армстронг, — что нам нужно ее пересечь.

Сначала Вудс вскарабкался на дерево.

Он полез на самые высокие ветви, покуда его не скрыла листва. Спец ненароком потревожил птицу (первую, которую бойцы увидели за весь день), но вместо того, чтобы напасть, она пронзительно каркнула и в ужасе упорхнула.

Оказавшись наверху, Вудс принялся оглядывать реку в поисках естественного брода. Никто на самом деле не удивился, когда он вернулся с новостями, что ничего подобного здесь и в помине не было. Это было бы слишком просто. Армстронг достал веревку, и все отделение расступилось, когда Майерс сделал из нее лассо, после чего раскрутил над головой и бросил на другой берег. Оно перелетело кислотную реку и упало на ветку. Майерс дернул веревку, чтобы убедиться, что та крепко зацепилась. Все тяжело вздохнули, когда она слетела оттуда прямо в реку, где испарилась прежде, чем Майерс успел затащить ее обратно. Теперь на руках бойца оказался всего лишь двухметровый обрубок.