Имперские истории
Шрифт:
Действительно, грозный с виду воин был необычайно покладист, в то время как будь на его месте кто-либо другой, то непременно засыпал бы сопровождавших глупыми вопросами: «Куда едем?», «Почему в фургоне, а не в карете?», «Где баронесса?», «Почему направляемся к городским воротам, а не к штаб-квартире?» и т. д., и т. д.
Конечно, что замыслил конвой и почему Карина до сих пор не появилась, волновало и Фламера, но солдат рассуждал просто: «…эти бравые ребята выполняют волю баронессы, которая пока во мне нуждается. Хотела бы шпионка меня убить, прикончила бы сразу, не побоявшись испортить ковер в кабинете Фонжеро, тем более что он и так был испачкан до безобразия грязными
Повозка прогрохотала по мостовой, выехала за ворота и затряслась на тракте. Сидевшие рядом охранники также, как и Анри, терпели неудобства и чертыхались, больно ударяясь о доски на каждой кочке, на каждом ухабе.
– Остановим тарантайку возле стога, соломки натаскаем, а то, ребята, все мослы себе отшибем! – предложил Фламер старшему конвоя, который становился все краснее и краснее в лице, все злее и злее после каждого нового толчка.
Люди баронессы задумчиво переглянулись, но ничего не ответили. Тряска уже измотала их, но нарушить инструкции никто не решился.
– Сдюжишь, не барышня, – пробурчал старший и снова выругался, когда повозка подскочила на очередном ухабе.
– Было бы ради чего терпеть, – проворчал Анри, пожимая плечами.
– Уже скоро, – обнадежил старший не столько подопечного, сколько самого себя.
Наконец-то дорожные мучения закончились, настал желанный момент остановки. Провожатые вылезли первыми и, только осмотревшись, подали знак Анри покинуть тесное, жесткое узилище на колесах. Если бы фургон подъехал к маленькому загородному особнячку с ухоженными клумбами и многочисленной, вооруженной до зубов охраной перед входом, Фламер не удивился бы. Не испугал бы старого вояку и куда менее приятный вид, например, тюремная башня с решетками на окнах, кладбище, с заблаговременно приготовленной для него могилой, или ветвистое дерево с компанией разлагающихся висельников, к которой ему незамедлительно предложили бы присоединиться. Однако то, что он увидел, никак не вписывалось в число пейзажей, типичных при общении с имперской разведкой и прочими блюстителями государственных интересов.
Скотный двор; жутко пахнущие кучи навоза и перегноя; лай отощавших собак, встревоженных приездом поздних гостей; несколько хозяйственных построек; барак и конюшня, возле которых грелись у костров три дюжины крестьян. Деревенская экзотика в полной красе. Правда, шумно галдевшим труженикам полей явно не хватало гармони и самогона, но ни один шедевр не обходится без маленького изъяна.
Конвоиры мгновенно разошлись, оставив изумленного Анри возле фургона. На губах ветерана замер вопрос: «В какую глушь вы меня завезли, мерзавцы?!» – вопрос, который ему не суждено было задать. Дверь сарая распахнулась, и оттуда с пронзительным визгом выскочил полугодовалый поросенок. Взбесившиеся двадцать килограммов свинины, только что сбежавшие из-под ножа мясника, кинулись под ноги отставному лейтенанту, опрокинули его в лужу и продолжили бег, поднимая копытцами фонтаны грязи. Хохот и хамские комментарии мужиков взбесили Анри гораздо сильнее, чем грязное месиво, которое толстым слоем покрывало его лицо и одежду. – Поди отмойся, морячок, – приказал неизвестно откуда появившийся рядом старший конвоя. – Как видишь, на суше тоже штормит! Одежонку свою выкинь, там новую получишь, Давай шустрее, не разлеживайся!
Желания и дальше сидеть в зловонной луже у Фламера не было, как, впрочем, и охоты лезть с головой в бадью с холодной водой. Однако выбора не было: бедность одежд набившаяся в спутницы баронесса простила бы, а вот смрадного
Пока Анри, собравшись с духом, нырял в бадью, крестьянское становище пришло в движение. У костра не осталось никого, одетые в грязные робы и протертые брюки мужики забегали по двору: выводили к изгороди и запрягали лошадей, вытаскивали из сарая одежду, кольчуги, оружие и прочую военную амуницию. Всего за полчаса скопище мирных деревенских жителей превратилось в хорошо экипированный конный отряд. Привезшие его солдаты тоже присоединились к всеобщему действу. Во взметнувшихся к небу кострах вперемешку горели засаленные хламиды и элегантные красно-черные мундиры. Скотный двор наполнился лошадиным ржанием, звоном оружия и синевой дорожных плащей.
Впервые Анри признался себе, что его знания имперской геральдики несовершенны. Гнедой жеребец с огненной гривой, разинувший зубастую пасть и вставший на дыбы – такого герба он еще не видел, хотя не раз бывал в Северном Катаре, в котором, судя по маленькому кресту в правом верхнем углу гербового рисунка, имел честь проживать его владелец.
– Вижу, в геральдической чуши ты толк знаешь. Правильно головой качаешь, нет такого герба, но нам так даже проще, а то вот совсем недавно конфуз вышел… – внезапно раздался за спиной хриплый голос.
Анри обернулся. В трех шагах от него стоял облаченный в добротные пластинчатые доспехи командир конвоя, а рядом с ним на пне лежала кольчуга и синий плащ, приготовленные, видимо, для него.
– Я Сонберс, твой командир, – представился мужчина и кивнул головой в сторону пня. – Одевайся, через четверть часа выступаем!
– А жалованье когда? – огорошил рыцаря Анри.
– Какое еще жалованье?
– А какой ты мне командир?! Что-то не припомню, чтобы я в твою артель свинобоев записывался!
– Ну надо ж, здоровяк и шутник, весьма редкое сочетание! Обычно у таких переростков, как ты, весь корм в мясо уходит, на башку ничего не остается, – усмехнулся Сонберс, с любопытством глядя на Фламера снизу вверх. Новоявленный командир был почти на голову ниже Анри и раза в полтора уже в плечах, даже несмотря на латы. – С баронессой ехать согласился, значит, поступаешь под мое начало. Не думал же ты, голодрань прибрежная, что госпожа Лиор тебя к себе в карету пустит? В общем, на первый раз дерзость прощаю, седлай коня и в строй! Хотя бы на минуту опоздаешь, высеку… морячок!
Победоносно поддернув бровями, Сонберс удалился. У командира отряда, тем более такого необычного, как охрана полномочного имперского агента, было много хлопот, времени на воспитание самоуверенных новичков совершенно не оставалось.
Фламер не стал перечить и бойцовски выпячивать грудь колесом. Судьба в очередной раз занесла его в чужой монастырь, на установление собственных правил нужно было время: возможно, часы, а может, и дни. Нарываться на неприятности сразу старому служаке не хотелось, хотя бы потому, что новые сослуживцы теперь уже не казались беспечными деревенскими увальнями.
Стоило мужикам сбрить бороды и вымыть нечесаные волосья, как открылись их скуластые, волевые лица. Темнота и обилие растительности на лице не дали Анри с первого взгляда распознать маскирующихся под овечек волков, бойцов, совмещающих в себе дисциплину солдат, опыт наемников, а также хитрость воров и дерзость разбойников. Отрядец был хоть куда, с таким не страшно идти в бой на любого противника, но в то же время с такими людьми нужно было вести себя чрезвычайно осторожно. Фламер не сомневался, что прозорливая Карина поручила сразу нескольким особо доверенным бойцам следить за ним и сообщать о каждом подозрительном шаге.