Имперские Коммандо : 1 : Пятьсот Первый

Трэвисс Карен

– Дурнем, который не носит бластера?
– ответил Реде.

Дарман повернулся к нему.

– Если ты не воспринимаешь световой меч всерьез, нер вод, -проворчал он.
– ты рискуешь оказаться мертвым.

– Удейзии, Дар.
– сказал Найнер.
– Всем отдыхать. Мы сейчас уже ничего не изменим.

Найнер поглядывал на картинку с ВИДа Эннена всю обратную дорогу к базе. Та оставалась неподвижной, словно тот пялился на переборку, впрочем картинка не давала представления о том, куда были направлены его глаза и открыты ли они вообще. Когда катер приземлился,

Эннен выскочил первым, и зашагал так целеустремленно, словно ему что-то было настоятельно необходимо сделать. Найнер знал, что ему пришлось бы проделать нелегкую работу, чтобы сбить команду вместе так же прочно, как это было в Омеге. Он дал Эннену уйти. Дверь в уборную захлопнулась за ним. Там парень мог хотя бы несколько минут побыть в одиночестве.

Выйдет, когда успокоится. Может быть, позже Дару удастся вытащить его на пиво. Открытое приглашение в старый клуб Корускантской Службы Безопасности всё ещё действовало для всех из отряда Скираты, и это было местом не хуже любого другого.

– Далеко не уходим, ждем его.
– сказал Дарман.
– Чтобы он понял, что мы не уйдем, оставив брата в таком настроении.

– А что такое "удейзии"?
– Реде нахмурился рассматривая царапины, оставленные разбитым стеклом на его броне.
– Я стараюсь не отставать от вашего сленга.

Бедный ребенок.

– Это по-мандалориански.
– сказал Найнер.
– Это значит "успокойся". "Остынь". "Расслабься".

Реде перевел взгляд на Дармана.

– "Нер вод." - проговорил он.
– Приятель?

– "Брат".
– ответил Дарман.
– "Брат мой". Или "сестра моя", если на то пошло.

Реде слегка озадаченно взглянул на него.

– Что-то Эннен задерживается...

Да, тот задерживался. Найнер пару раз прошелся туда-сюда по коридору.

– Никто в уборной столько времени не сидит. Надеюсь, он не поскользнулся.

– Пойду, проверю как он.
– Дарман вошел и пару раз позвал Эннена, но двери закрылись прежде, чем Найнер услышал ответ.

Он подождал, глядя как Реде оттирает свою броню. Пройдет совсем немного времени, и мальчишка будет смотреть на поврежденный пластоид с гордостью, словно на боевые награды.

– Ты её такой чистенькой всё равно не сохранишь.
– дружелюбно подсказал Найнер.

– Если честно, то чем больше...

Бдапп.

Треск бластерного разряда заставил его замереть на месте. Двери уборной смягчили его, но всё равно звук был слишком громким и чересчур знакомым, чтобы быть чем-то иным. Найнер влетел в дверь, прежде чем додумал эту мысль до конца. Дарман рвался в одну из кабинок.

– Эннен? Эннен! Да откроешь ты эту шаблову дверь?

Найнер попытался выбить запертую дверь ногой, а Дарман тем временем забрался на разделительную перегородку. Посмотрев вниз в кабинку он замер, стиснув дюрапластовую стенку.

– Файрфек.

– Он дышит, Дар?
– Найнер знал ответ. Дарман видел достаточно много раненых. Если он замер - то это потому, что делать что-то ещё смысла уже не было.
– Только не говори что он сделал какую-то глупость...

Дарман молча спрыгнул вниз, и ударил плечом возле замка. На этот

раз дверь не выдержала.

Эннен, должно быть, вовсе не считал, что он делает что-то глупое. Для него это было совершенно верным. Он сидел, невидяще уставившись в потолок, шлем стоял на полу. На его лице не было никаких заметных следов, но он, несомненно, был мертв. Его пистолет, ДС-15, валялся на полу, завалившись под разделительную перегородку.

– Реде вызови меддроидов.
– приказал Найнер. Очевидно это или нет, но констатировать смерть должен был кто-то, сведущий в медицине.
– Скажи им прихватить носилки.

Дарман не сказал ничего. Суицид в рядах коммандо был очень необычным делом. Найнер не мог припомнить ни одного, но с другой стороны он не думал, что стал бы про такое рассказывать. Он не знал и того, насколько часто консервы решали что с них довольно. Всё что он знал - это то, что он потерял одного из своих людей, и что он никогда не простит себе того, что оставил Эннена наедине со своими мыслями, не понимая - насколько тот был близок к грани.

Что его подтолкнуло? То что он пристрелил гражданского? Или что не пристрелил джедая?

Появилось ещё несколько коммандос. В казармах сложно палить из оружия и не привлечь внимания.

– Расходитесь.
– скомандовал Найнер.
– Всё закончилось. Эннен вышиб себе мозги, бедный шабуир. А теперь возвращайтесь делать, что делали. Тут не криффово представление.

Реде, похоже, не был уверен входит он в категорию тех, кому надо проваливать или нет, и колебался, пока Найнер не поманил его, махнув рукой. Двое меддроидов, жужжа, влетели в уборную с репульсорными носилками, и несколько минут спустя появились с телом Эннена, укрытым куском ткани.

– Что ж, он больше не страдает.
– проговорил Найнер, не до конца уверенный, что это подходящие к моменту слова.
– Это жестоко, но по крайней мере - для него всё закончилось.

– Не знал, что он так далеко зайдет.
– Дарман, судя по голосу, был ошеломлен. Он разглядывал свои руки.
– Я собирался вытащить его, и обо всём поговорить...

– Да уж; хотя мне всегда казалось, что он не из говорливых.
– Теперь Найнер должен был доложить об инциденте Мелузару. Что делают в таких случаях? Он никогда раньше не сталкивался с самоубийством, и не мог даже припомнить никаких правил на такой случай. Впрочем, у них был командующий офицер, который мог бы устроить Эннену погребальный обряд, который того устроил бы.
– Я должен был понять его намного раньше. Шаб, я должен был...

Дарман снова и снова стягивал и надевал обратно одну перчатку. Он явно не обращал внимания на Найнера.

– Это последний раз.
– проговорил он.
– когда я откладывал что-то на потом. "Потом" - никогда не бывает.

Он подхватил свой шлем и направился к дверям. Найнер решил что Дар успокоился и оправился от самого тяжелого отчаяния, но сейчас всё что угодно могло снова подтолкнуть его к краю. Там много было случаев, когда ты мог потерять близких прежде, чем успеешь спохватиться. И пусть даже с Энненом было тяжело - он всё равно был одним из команды.