Имперские ведьмы
Шрифт:
Генерал прервал связь и громко спросил:
— Что скажете, Мелоу?
— Типичный случай космического психоза, — донеслось из-под потолка. — Неудивительно, если учесть, сколько ему пришлось летать в одиночку при повышенном пси-векторе. Парень вообразил себя всемогущим… ну, это вы сами слышали. Кстати, там была забавная оговорочка: Кукаш считает, что на корабле он не один, а с экипажем. Подозреваю раздвоение личности, причем кристалл с песнями хочет иметь альтер эго. Очень хорошо, что он попросил этот кристалл. Во-первых, он идет на контакт, во-вторых,
— Действуйте, Мелоу, и помните, что мне нужен этот парень. Нужен живым и здоровым. Речь уже не о поводке. Со времени последнего сеанса связи он действительно умотал на такое расстояние, что не снилось даже истребителю с торпедным ускорителем. Не знаю, всемогущ он или нет, но он явно нашел что-то принципиально новое, так что до поры приходится терпеть любые его взбрыки.
— Надеюсь, что недолго, господин генерал-барон.
— Кстати, что удалось выяснить насчет поводка?
— Толком — ничего. При попытке надеть второй поводок на одного из подопытных он немедленно погиб, а у гранд-майора случился приступ буйной депрессии.
— Чево?! — совершенно не аристократически произнес Мирзой-бек.
— Буйной депрессии, — упорно повторил невидимый Мелоу. — Вообще, с этим материалом скоро придется вводить понятие агрессивной меланхолии. Еще один из подопытных был подвергнут эфтаназии. Результат аналогичный.
— То есть вы до сих пор не сдвинулись с мертвой точки, — резюмировал генерал. — Ладно, Мелоу, работайте.
Мелоу поспешно исчез, а Мирзой-бек вновь спросил в пустоту:
— Твои комментарии, Хаким?
— Беседа проведена хорошо, — произнес старческий голос. — Единственное, что вызывает сомнение: стоило ли организовывать встречу командующего с Владом Кукашем. Штрафник и без того мнит о себе много, а ваши отношения с граф-маршалом Мунсом весьма натянуты. Да и незачем посвящать командующего в ваши дела.
— Ты сам слышал, как прошла аудиенция. Результат было нетрудно предсказать, зато теперь Кукаш знает, что полноценный контакт у него может быть только со мной. А что касается командующего, то за почтенного дядюшку давно пора браться всерьез. Он засиделся на своей должности, и мозги у него заплесневели. Самое время вывести его из себя и заставить наделать глупостей.
— В таком случае беседа была проведена очень хорошо. Особенно обращение к командующему «ваше сиятельство».
— Внезапный порыв. Озарение, если угодно. И ты заметил, Хаким, что немедленно после моей эскапады лейтенант обозвал меня бароном?
— Этого следовало ожидать, шах-зада. Между подданным и повелителем всегда существует незримая связь, а если подданный непокорен, то связь эта особенно прочна, что мы видим на множестве примеров…
Влад поморщился. Чайка щелкнула пальцами, и голоса стихли, незримая связь оборвалась.
— Вот видишь, — сказала Чайка, явно гордясь собой, — я же говорила, что все будет прекрасно слышно и без этой решетки. Мертвый посредник только мешает. И о чем они говорили,
— Аи!.. — Влад не пытался скрыть злости. — Они стараются понять, что случилось с поводком, и убили уже двоих парней, на кого, как и на меня, был надет поводок. Но я предупреждал… пусть готовятся к неприятностям. К сожалению, у меня тоже начинаются проблемы. Мирзой прав, недели через три в баллонах кончится воздух, а перезарядить их негде.
— Не кончится. На мне одевка, воздух она тоже чистит.
— Прямо не одевка, а совершенство ходячее. И от радиации спасет, и от холода, и от жары, а теперь оказывается, что и воздух она чистит.
— Во-первых, не ходячее, а ползучее. А во-вторых, от жары она не спасает. Просто огонь выдержать — куда ни шло, а если камень плавится, то и одевка погибнет.
— Все равно, чудо с ушами.
— И ушей у нее нет. Глазки есть, вот они, на поясе, а ушей нет.
— А это что? — Влад коснулся пряжки.
— Это нос. Если по нему щелкнуть, то одевка сползет.
Преодолев мгновенное, как судорога, искушение, Влад убрал руку.
— Тебя она и не послушает, — сказала Чайка, от которой, кажется, не укрылось ничего. — Надо, чтобы я сама.
— Это правильно, — с грустью признал Влад.
— Вот что я подумала, — вдруг оживилась Чайка. — Что ты так держишься за свои мертвые тряпки? Давай поймаем еще одну одевку, и тоже будешь как человек ходить.
— Давай! — с непонятным облегчением согласился Влад — Только сначала заберем кристалл для старика. Этот… как его?.. Мелоу — обещал приготовить записи через два часа. Пока мы туда долетим, пока суть да дело, так и больше двух часов пройдет.
— Давай! — подхватила Чайка. Она потерла лоб, ссадина на котором удивительно быстро зажила, превратившись в чуть заметный рубчик, и добавила: — Я никогда ничего не делала для других. У ведьм такое вообще не принято. А оказывается, это так здорово — делать, не ожидая ничего, кроме радости в глазах человека, которого и видел-то всего один раз.
Чайка порхнула в технологический отсек, Влад задраил за ней люк. Уже третий раз они собирались лететь вместе, но Владу все равно было страшновато. Оставлять девушку там, у самого генератора, где клокочет плазменный ад… Да, конечно, одевка, помело и природная ведьма к тому же… но все равно на душе тревожно.
— Влад, как ты там?
— У меня — порядок, к старту готов.
— Ты знаешь, я так боюсь, что ты сольешься со своей машиной и уже не вернешься обратно. И вместо тебя навсегда останется обычная ступа.
— Чайка, ты прекрасна! Я только что думал о том же самом, но боялся за тебя.
— Боялся за меня?! — Чайка аж привизгнула от восторга. — Здесь просто чудесно! Летим!
Путь до базы занял не два, а все четыре часа. Пару раз они совершали немыслимые виражи — Чайка ловила встреченных бирюзовиц, один раз нырнули к Новой Земле, сократив дорогу разом на полсотни парсек, и поспели к месту как раз к тому моменту, когда гравимаяк наполнил пространство звонким «бип-бип».