Имперские войны: Имперские танцы. Имперские войны. Имперский гамбит

Мусаниф Сергей Сергеевич

– Я вам говорю. Неужели вы думаете, что я это делаю вопреки воле генерала?

– Вряд ли, – сказал Юлий. Но Снегов мог бы предоставить ему всю информацию и пораньше, не за считаные дни до первого контакта. – Хотя бы один из пропавших кораблей нашли?

– Нет.

– Вы думаете, что это проявление агрессии Чужих? – Восемь пропавших кораблей за пятнадцать лет – это больше половины всех потерь ВКС, считая и локальный конфликт на Сахаре. Статистическим скачком такое явно не объяснишь.

– А на что это еще похоже?

– Может, они нас

просто изучали.

– Вам самому хочется стать объектом такого изучения?

– Нет. А зачем вы мне все это говорите? И почему именно сейчас?

– Сколько у нас времени до прибытия в расчетную зону?

– Два дня. Чуть меньше.

– Не рискуйте лишний раз, капитан.

– У меня есть план полета, Георгий. Я могу действовать только в его рамках.

– Я понимаю. Но наша основная цель – вернуться.

– Я помню. Вам страшно, Георгий?

– А вам разве нет?

– Страшно, – сказал Юлий. – Я вообще-то по жизни трус.

– По вашему послужному списку заметить это довольно трудно.

– Прочитав мой послужной список, вы боитесь, что я сломя голову брошусь в бой? В безнадежный бой с превосходящими силами противника?

– Нет. Я просто не хочу, чтобы вы слишком увлекались.

– Мы вернемся, Георгий, – сказал Юлий. – Я вам это обещаю.

Он был бы рад, если бы был твердо уверен, что способен сдержать свое обещание.

Юлий был убежден, что, как только Снегов покинет пилотскую кабину, его место тут же займет Клозе. Так и случилось.

– Наобщались, полуночники?

– Ага.

– Чего он хотел?

– Очевидного, – сказал Юлий и вкратце изложил Клозе историю с восемью пропавшими кораблями.

Клозе присвистнул.

– И до полета нам ничего не сказали?

– Поблагодари Снегова, что мы узнали об этом хотя бы сейчас.

– Обязательно поблагодарю, – сказал Клозе. – Ситуация становится все более веселой с каждой новой минутой полета.

– Ага.

– Думаешь, будет война?

– Скорее всего.

– Таких войн у нас еще не было. По сравнению с ней даже война за основание Империи покажется детской ссорой в песочнице.

– Да.

– Ты удивительно немногословен сегодня.

– Угу.

– Но ведь не исключена возможность ошибки. Может быть, там вообще нет никаких кораблей.

– Может.

– А может быть, они летят с мирными целями.

– Может.

– Как ты в целом, капитан?

– Нормально.

– Эта война оправдает наше пребывание в армии.

– Эта война может стать для нас последней.

– Брось. Таракан, какой бы здоровый и умный он ни был, не сможет победить человека. Человек – это звучит гордо. А таракан – это звучит мерзко.

– УИБ так и не придумало пришельцам официального названия.

– Неудивительно. Кстати, ты знаешь, что на корабле Чужих не нашли средств связи. Даже ничего похожего. Что ты об этом думаешь? – сказал Клозе.

– Это же очевидно, – сказал Юлий. – Единственным известным нам средством связи, способным опередить

корабль, движущийся с релятивистскими скоростями, является гиперсвязь. Но теория гиперполей им, судя по всему, неизвестна. А это значит, что самым быстрым средством доставки информации для них являются сами их корабли.

– Или они телепаты.

– Я не верю в телепатию на такие расстояния.

– Ты вообще ни во что не веришь, – сказал Клозе.

– Это не ваше дело, второй пилот.

– Слушаюсь, командир.

Глава 4

Насколько было известно человечеству на данный момент, скорость света являлась предельной скоростью распространения физических воздействий по Вселенной. У Империи, самой технологически продвинутой части человечества, не существовало кораблей, способных превысить скорость света, но в то же время имперские суда могли путешествовать от планеты к планете быстрее, чем свет.

Но для этого кораблям приходилось покидать трехмерное пространство.

Для этого был даже придуман специальный термин – «гиперпереход».

Корабль мог выйти в гиперпространство только при достижении определенной скорости, близкой к скорости света. Когда корабль достигал этой скорости, пилот, помимо основной тяги, включал гипердвигатель, и судно покидало трехмерное пространство, чтобы снова появиться в нем в расчетной точке, преодолев значительное расстояние.

Для наблюдателя, не покидающего трехмерное пространство, время отсутствия корабля исчислялось несколькими секундами.

Время нахождения корабля в гиперпространстве лимитировалось самими законами физики. Если лимит бывал превышен, корабль не возвращался.

Минимальное время между гиперпространственными прыжками составляло от шести до двенадцати часов в зависимости от многих факторов. Столько времени требовалось пилоту и корабельному компьютеру, чтобы стабилизировать скорость и рассчитать траекторию следующего гиперперехода.

План, разработанный УИБ совместно с ВКС, был достаточно прост. «Одиссею» нужно было вынырнуть из гипера так, чтобы интересующая их область оказалась между «Одиссеем» и Империей, двигаться с ней параллельным курсом, придерживаясь той же скорости, и провести исследования. И если объектом исследований окажется флот Чужих, позволить таковому себя обнаружить.

Дальше надо было действовать по ситуации.

Это означало, что с момента обнаружения «Одиссея» Чужими и до возвращения разведбота на «Наполеон» вся ответственность за принятие решений падала на хрупкие плечи полковника Моргана.

– Три, два, один. Бинго! – провозгласил Юлий.

«Одиссей» вывалился в трехмерное пространство в расчетной точке.

Как обычно, после прыжка, у Юлия ушла пара секунд, чтобы снова обрести контроль над своим телом. Период адаптации был у каждого свой, но в пилоты не брали людей, у которых он занимал более трех секунд.