Имперский раб
Шрифт:
– Верно… – ответил Ефрем и добавил: – Я швед на британской службе.
Такое пришло ему в голову только сейчас. Он вспомнил неожиданно, как в детстве учил его английскому старик-швед, бывший пленный, невесть как попавший в Вятку.
– Ну, быстро, быстро подписывай!.. – поторопил пастора Ефрем.
Священник, совсем сбитый с толку, замолчал и подписал. Ефрем снова привязал его руку к стулу и пошел к ящику с бумагами. Пошарил, нашел несколько листков с подписями и сличил. Поп не слукавил, подписался истинно. Ефрем подошел к нему,
– Тебя скоро найдут. Не советую меня догонять. Сии бумаги уже через четверть часа будут далеко отсюда, не при мне. Ослушаешься, в Лондоне не пощадят, а я до поры приберегу это.
Ефрем потряс пачкой бумаг.
Он покинул мистера Тимоти, побагровевшего, с выпученными глазами и до слез оторопевшего от всего, что с ним стряслось. Одним только утешался обойденный шпион: загадочный его гость по всему видать не ведал, что могущественный первый министр Британской империи уже покинул сей жестокий мир. Тимоти надеялся, что его обидчик на этом и свернет себе шею. А уж он-то, Тимоти, тогда выкрутится.
Ефрем вернулся в караван-сарай, быстро собрался, сел на коня и поспешно, покинул Дели. Через семь дней, меняя за щедрое подношение коней в частых в этих местах деревнях и городках, он въезжал в богатый, шумный, древний и грязный город Калькутту.
Чтобы осмотреться он, одевшись поскромнее, целый день бродил в порту. Потом купил себе английское платье, шпагу, два пистолета. В портовой харчевне, где остановился, упаковал все свои вещи в один сундук. Переночевал, а на утро, одевшись в азиатский халат и повязав чалму, отправился к дому начальника калькуттского порта. Походил вокруг – все спокойно. Он решительно постучал в двери.
Начальник порта Калькутты встретил прибывшего по-чиновничьи бесстрастно. Это особая привычка всех чиновников в мире. Она вырабатывается долгими годами службы, то есть всех ступеней лакейства и барства.
Быть чиновником – это во все времена, во всем мире есть великое искусство! Кто лучше других им овладеет, тот многих в жизни милостей достигает. Но дело это тяжелое! Ведь нужно успеть узнать, с чем посетитель пришел, и быстро сообразить, на кого перевалить это дело или какую выгоду можно поиметь. Ужасная доля у чиновника – хуже рабской!
Мистер Чамбер обладал исключительным чиновничьим даром, но он не успел даже разглядеть как следует гостя в азиатском одеянии. Приезжий с ходу, с грозными нотками в голосе заявил на английском:
– Мистер Чамбер, дело государственной важности заставляет меня без особого этикета просить вас срочно уделить мне некоторое время наедине!
– Но простите, мистер…
– Я представлюсь вам позже!
– Как же я могу судить о значимости вашего заявления?..
– Рекомендации мои я привез от мистера Тимоти из Дели. Они касаются и лично вас.
Чамбер силился определить, с какого ранга птицей столкнулся, но ничего не получалось. О каком-либо касающемся
– Вам хорошо известна подпись мистера Тимоти? – жестко спросил он.
– Да-а. – Насторожился Чамбер.
– Тогда взгляните на это и скажите: подлинная ли его рука? – Ефрем достал из-за пазухи свернутую бумагу и приоткрыл подпись.
Чамбер взглянул и произнес с невинным намеком на гордость:
– Да, это его рука, но кто же вы, мистер… и что происходит, наконец… – и осторожно добавил: – черт возьми?..
– Кто я? Специальный тайный посланник сэра Уильяма Питта в Бухару. А вот зачем вы, господин Чамбер, направили своего тайного посланника туда же, выясняют сейчас мои люди!
Ефрем напирал, не давая опомниться Чамберу. Тот побледнел до меловой белизны.
– Я не-е… – заблеял он.
Но Ефрем перебил:
– Что? Не посылали? Тогда читайте!
Ефрем развернул исповедь отца Тимоти и, не выпуская ее из рук, поднес к глазам ошарашенного начальника Калькуттского порта.
После прочтения нескольких строк Чамберу сделалось дурно. Он медленно оседал: ноги не слушались.
– Эй, эй… Возьмите себя в руки! – вскричал Ефрем, подхватывая чиновника под мышки, стал искать место, куда усадить его, а сам подумал:
«Только этого не хватало!.. Вставай, мил человек, мне без тебя отсюда не выбраться!.. Черт, какой пужливый оказался! Ну, же, главный капитан!..»
Он усадил Чамбера в кресло и крикнул:
– Эй, есть там кто-нибудь?! Воды, скорее!..
На пороге появился слуга-индус с большим хрустальным бокалом. Ефрем взял бокал сунул его в руки Чамберу и жестом отослал слугу. Тот недоверчиво и вопросительно посмотрел на Чамбера. Чиновник, не отрываясь от воды, вяло махнул ему. Слуга вышел. Чамбер перестал пить.
– Простите… Но то, что вы показали – это наговоры Тимоти…
Ефрем перебил его:
– То, о чем рассказал преподобный Тимоти, сейчас перепроверяют мои люди. Дело не в том, что вы осмелились действовать в обход официальных властей. Моей миссии ваше самовольство в конечном счете не повредило. Но вы, кажется мне, человек деловой, и я готов заключить с вами союз.
– Союз?! – изумился Чамбер.
– Да. Вы немедленно предоставите мне корабль и отправите меня в Англию. Я же доложу в Лондоне о вашем самоотверженном поступке, который позволил вовремя привезти срочные и важные сведения из глубин Азии.
– Каковы гарантии? – заинтересовавшись, спросил Чамбер.
– Какие вам нужны? – уточнил Ефрем.
– Вы отдадите мне все письменные свидетельства вашей миссии и донос Тимоти, – предложил Чамбер.
– А не много ли за предательство интересов Британской короны? – ехидно осведомился Ефрем.