Имперский рубеж
Шрифт:
— Сколько мы можем обороняться? — спросил он в упор.
— Не знаю, — ответил Саша. — Если продолжится такая, как сейчас, «позиционная война», то дня два. Если туземцы пойдут на штурм — вряд ли продержимся час. Патронов почти не осталось.
— Грустно, — помолчав, сказал капитан. — Я хочу… нет, не приказать — попросить вас… Когда будет понятно, что обороняться далее невозможно… Одним словом, я прошу, чтобы вы застрелили меня и остальных раненых.
— Я не смогу! — испугался молодой человек. — Зачем?
— Этим
— А остальные?
— Как поступить вам и всем остальным, кто может держать в руках оружие, пусть подскажет совесть… Прошу вас сообщить об этом солдатам. Я хочу, чтобы каждый принял решение сам. Я свой выбор сделал.
— Так точно… — растерянно ответил Саша.
— Что ж — дело говорит командир, — со скрежетом почесал заросший рыжеватой щетиной подбородок унтер Таманцев. — Я этим башибузукам в руки живым даваться не собираюсь. Вон, Худайбердыев, — подмигнул он товарищу, — пусть сдается. Он магометанин, и те — магометане. Камуфляж скинет, чалпак напялит и — туземец туземцем.
— Шайтан ты, Таманцев! — буркнул татарин. — Сам чалпак одевай! Я русский солдат!..
— А вы, барон? — обратился поручик к фон Миндену, шикнув на солдат. — Как все или попробуете договориться?
— Вам доставляет удовольствие меня оскорблять, Бежецкий? — отвернулся немец. — Тогда делайте это хотя бы не при нижних чинах. Так, чтобы я мог ответить на оскорбление пощечиной.
— Извините… — Александр иногда сомневался: не ошибся ли он в поручике? — Значит, решено, — подвел он черту. — Пусть каждый оставит по нескольку патронов в неиспользуемом магазине на последний случай. И тот, кто останется жив… Если останется…
Солдаты сидели молча, понурившись. Каждый переваривал только что сказанное. И видит бог — никто не хотел такого финала…
Вертолет выскочил из-за скал неожиданно. Сорвавшись с направляющих, ударили по противоположной стороне ущелья, прямо по позициям мятежников, дымные струи ракет, завершившиеся огненными клубками в черных облаках разрывов. Ошеломленные туземцы ответили жиденьким автоматным огнем, но машина уже скользнула прямо над головами тоже опешивших солдат, едва не задев камни полозьями шасси.
— Откуда? — позабыв про опасность, вскочил на ноги Бежецкий — остальные, пригибаясь, уже бежали к ровному пятачку впритык к отвесной скале, куда только и можно было посадить вертолет. — Стоять! Занять оборону!
Не хватало, чтобы обозленные туземцы сейчас пошли в атаку…
— Назад! — первым повернул к своей «лежанке» Таманцев. — Назад, сучьи дети!
Вертолет — вместительный «Алуетт» многоцелевого назначения, близнец
— Капитан Михайлов? — кинулся к неузнаваемому под слоем грязи и пыли Бежецкому юный поручик. — Это чудо! Мы не надеялись…
— Поручик Бежецкий, — хрипло прокаркал в ответ Саша. — Почему всего один вертолет? Сколько вас?
— Мы не надеялись найти тут живых, — виновато развел руками офицер. — К тому же второй вертолет оказался неисправным… Со мной четверо солдат и пилот.
— Вы можете взять на борт всех?
— А сколько вас?
— Девять живых и шестнадцать мертвых.
— Это будет сложно…
— Попытайтесь, поручик! Выкиньте все, что можно. Я знаю, что «Фоккер» может взять на борт двадцать четыре солдата с полной выкладкой.
— Но вместе с нами будет тридцать один! Может быть, оставить часть мертвых…
— Слушай меня, поручик! — Александр схватил побледневшего офицера за ворот мундира и притянул к себе. — Здесь не останется никого из моих людей! Ты меня понял? Или мне повторить?
— Да, да… Можно попытаться… — слабо пытался освободиться юнец. — Я прикажу выбросить все лишнее…
— Если придется лететь голышом, — выпустил из кулака смятую ткань Саша и неуклюже попытался ее отряхнуть, только запачкав еще больше, — полетим голышом. Одно только оружие. Вы поняли? Начинайте погрузку. Сначала раненых.
— Да, — бросил он в спину кинувшемуся к своим солдатам офицеру. — Патронами случайно не богаты? А то у нас боезапас почти на нуле…
Поручик недоверчиво смотрел на грязного, оборванного офицера, не веря в то, что белоснежный оскал на черном лице — всего лишь улыбка…
— Диспозиция такая, — сообщил Саша поручику, лежащему рядом с ним, кивая на склон, усеянный пестрыми кучками тряпья: вдохновленные видом такой добычи, как вертолет, туземцы попытались пойти на штурм, и, если бы не приказ Бежецкого оставаться на позициях, их замысел мог удаться. — Лазают по круче эти черти, как тараканы. К тому же некоторым удалось закрепиться вон в тех камушках. Стоит нам оставить гребень без присмотра, и через пять минут тут будет не протолкнуться от бачей.
— Что же делать? — Судя по всему, поручику пришлось сегодня стрелять не по мишени, а по живому противнику в первый раз в жизни.
— Ничего особенного, — ободряюще улыбнулся ему Александр. — Просто кому-то нужно оставаться здесь до самого конца и держать особо шустрых на расстоянии. Когда вертолет будет готов к взлету, этот кто-то галопом бежит к машине, прыгает туда и… Ну, а дальше — как повезет. Надеюсь, что у туземцев здесь нет крупнокалиберных пулеметов, не говоря уже о зенитных ракетах. Если подняться впритирку к скале и завернуть вдоль нее, то шанс уйти есть.