Имперский сыщик. Аховмедская святыня

Билик Дмитрий Александрович

– Он и раньше мне не нравился, - отозвался Константин Никифорович, - тут и думать нечего...

Видимо, Его превосходительство дал помощнику какой-то знак, полицмейстер осекся и замолчал. Процессия поднялась на площадку, встала у противоположной двери, а у Миха сердце зашлось. Меркулов теперь тоже последнее хладнокровие потерял, как ни старался храбриться, а кресло пальцами сжал. Раздался громкий стук, а после сразу скрип отворяемой двери, ее Витольд Львович нарочно не запер. Зашли господа-полицейские внутрь, помимо того, что сами с фонарями были (это Мих по

отблескам, когда поднимались, понял), так и у них керосинку запалили для большего свету. Началась возня непонятная, шум передвигаемой мебели, ходьба.

Тут уже и титулярный советник на ноги поднялся, подошел к двери, Миху кивнул и револьвер в руки взял. Не скажи он о своем намерении орчуку прежде, так кинулся бы Бурдюков в ноги господину сейчас, креститься стал, просить не губить себя и его, теперь лишь вздохнул судорожно и кивнул. Отворил дверь Меркулов, бесшумно на площадку выскользнул, орчук за ним. Шаг, два, три, четыре.

– Добрый вечер, господа.

Голос титулярного советника был негромок, но произвел должное впечатление. Все застыли в разных позах: Николай Соломонович - свернутый топчан отодвигая, Константин Никифорович - в вещах Меркулова копошась, Александр Александрович -спиной стоя и за всем наблюдая. Мгновение прошло, и в проеме хозяйской спальни показался третий полицмейстер, румяный Петр Андреевич, смущенно держа в руках смятую постель.

– Прошу вас не кричать, а слушать внимательно. В револьвере пять патронов, а вас всего четверо. Реакция у меня сами знаете какая, так что не советую рисковать. Если закончим разговор хорошо, то все уйдут отсюда своими ногами.

– Брешешь, черт, - негромко прорычал Константин Никифорович.
– Аховмедец от тебя тоже своими ногами ушел?

– Давайте не будем препираться, - перевел титулярный советник револьвер на первого полицмейстера, - времени не так много, поэтому надо все выяснить как можно скорее.

– А ведь я тебе поверил, - чуть не застонал Николай Соломонович.

– Ну будет посыпать голову пеплом. Давайте уже говорить конструктивно. Петр Андреевич, возможно, мой вопрос покажется вам нелепым, но все же ответьте. Вы правда недавно выиграли в карты большую сумму?

– Да, правда.

– Я слышал, вы тогда играли среди коллег. Не скажете, кто там был?

– Ну кто... я, Константин Никифорович, Его превосходительство Александр Александрович, Серафим Лукич, из розыскного, несколько чинов из жандармского. А собственно...

– И дайте я угадаю... Александр Александрович крупно проигрался?

– Не так уж и крупно. Впрочем, к чему вы ведете?

– А вы, Николай Соломонович, - не удостоил полицмейстера ответом Меркулов, - месяца четыре назад были на приеме у его Императорского Высочества. Один?

– Один, - пробурчал "гусар".

– Александр Александрович же занемог в тот день.

– Занемог, - подтвердил Николай Соломонович.

– Куда ты клонишь?
– Сурово взметнулись брови обер-полицмейстера. Он даже сделал шаг вперед, но тут же замер, глядя на направившийся в его сторону револьвер.

– Клоню я к тому, Александр

Александрович, что именно вы и являетесь тайным осведомителем Черного и предателем Короны. Вы прибыли сюда как раз после того, как я написал вам, что отправляюсь к великому князю, потому что знаю, кто стоит за ограблением музея и убийством Логофета. Что он вам сказал, господа? Будто некто написал анонимку на меня? Думаю, вроде некто из соседей. Видели, как я встречался Черным и теперь Его превосходительство вынужден обыскать мою квартиру, с вашей помощью, разумеется, а после меня объявить в розыск. Так?

По удивленным лицам полицмейстеров Мих понял, что если и не подобным образом все было сказано, то очень близко к оному.

– Только, господа, не трудитесь, ничего вы здесь не найдете. Гоблинарское золото, которое должен был подложить Черный здесь, - с этими словами Витольд Львович вытащил монеты, подобранные после гибели механоида, и выложил на стол, - это должно было послужить доказательством моей виновности, только Черный не смог добраться до моей квартиры.

– Мальчишка несет какой-то вздор, - хмыкнул Александр Александрович.

Обер-полицмейстер обернулся к своим подчиненным, ища поддержки, но те внимательно смотрели на Витольд Львовича. Даже Константин Никифорович, протеже Его превосходительства, не посчитал нужным сказать ни слова.

– Если вы не против, я продолжу. На моем месте должен был оказаться первый полицмейстер, да, да, вы Константин Никифорович. Именно для этого вас повысили, выдернули из Сундыри и приблизили к себе. Чтобы в определенный момент повести на заклание. Но вы сблизились с Павлом Мстиславовичем, его позже Александр Александрович тоже попытался попытался вывести из игры. Хотя, прошу прощения, я довольно слаб в риторике, забежал вперед. Итак, по порядку...

Меркулов сделал паузу, будто ожидая возражений. Его превосходительство побагровел, однако сделать еще ничего не решался, а вот остальные точно были не против беседы.

– Начнем с того, что Александр Александрович взял меня на место господина Дашкова после всем известного инцидента. А ведь после дуэли мне грозила высылка из Моршана, ведь вы знаете о моем отце, - голос Витольда Львовича дрогнул, но Меркулов продолжил, - более того, по моей просьбе дал в помощники Михайло Бурдюкова, вам известного. С чего такая доброта? Все очень просто, сына изменника и полукровку обвинить гораздо проще, чем полицмейстера, хоть и провинциального.

Константин Никифорович залился краской при своем упоминании. Вон чего, понял орчук, стыдится своего происхождения. С другой стороны, большая часть Моршана такими провинциалами усеяна, "выскочками", наверх пролезшими, у которых амбиций поболее всех столичных будет.

– Потом обер-полицмейстер поручил мне дело убиенного Рее Ол Дейна, зная, что убийство Логофета и ограбление связаны, потому что именно он стоит за ними. Минуту, минуту, - увидел вновь открывшего рот Александра Александровича, - я не закончил. Таким образом, я вышел на дело о музее и похищенной святыне. Но я опять забегаю вперед.