Имперский звездолёт Серёга
Шрифт:
– Фигасе у тебя пенсия, – хохотнул Саня, – раз на особняки кому-то хватило!
– Понимаешь, – одобрительно глянул на него дед. – Всю жисть в астероидном поле от шальных метеоритов да харвесторов с пьяными рулевыми уворачиваться, думаешь, не стоит достойной оплаты в старости?! Да я, Сашка, чтоб ты знал, когда мне три года до пенсионного срока оставалось, взял карандашик, листик бумаги, да и засел с капитаном моим тогдашним, Кузьмичём Петровичем за расчёты. А Петрович, Сашка, у нас жутко башковитый был. Прикинь, привозим на факторию руды сто тонн, а он так ловко умудряется приёмщику мозги
– Иван Егорович… – попытался вклиниться в монолог Ринкус.
– Верно, Палыч! – развернулся к нему дед. – От, молодец, что напомнил, а то Сашка вечно, как собьёт меня, а я вишь и не мальчик-то давно, мозги хоть и вращаются резво, но, честно скажу тебе, Палыч, со скрипом вращаются. Поэтому я на тебя и не обижаюсь, что перебил ты меня… А чего ты меня перебил-то? А! Вспомнил! Правильно, Палыч, про расчёты наши с Петровичем я и начал рассказывать! Вот я и говорю, сели мы тогда с капитаном-то моим, подсчитали всё, да крепко так призадумались… Чего? Чего ты морщишься, Палыч? Али не веришь?! А вот прилетим на Луну, я тебе эту бумаженцую и предъявлю! Я её сохранил как раз для таких вот случаев! Аккурат она в моей квартире, в письменном столе, в верхнем правом ящике… или левом? Нет, в правом, я же помню! Вот! Вот тогда я и посмотрю, как ты морщиться будешь! Ишь, завели моду, чуть что им не так, сразу рожи крючат!
– Иван Егорович… – теперь попытку прорваться сквозь дедовы байки сделал Белов.
– Ну что ты, Игорь Фомич! – замахал на него руками Егорыч. – Ты у нас тоже башковитый, не переживай даже! Но, по чести сказать, – тут дед горестно вздохнул, – до Петровича не дотягиваешь маленько. Но это ничего, Игорь Фомич, какие твои годы! Покомандуешь ещё годков десять-пятнадцать, да и войдёшь в полную свою капитанскую силу! А я, даже и не сумлевайся, всегда добрым да мудрым словом подмогну, в беде не брошу, наказ от старшего поколения передам в целости и сохранности!
Я, улыбаясь, разливал чай, Гришка, рухнувший на диванчик, верещал от счастья, болтая задранными над головой ногами, Марина рыдала, Саня, как постоянный компаньон Егорыча, немного привыкший к его байкам, не смеялся уже, а тихо икал, и только Ринкус с капитаном старались делать серьёзный, начальственный вид.
– Кабы раньше знать, что у вас такой дедушка в экипаже, – дядюшка Сиг вытер слёзы, – я бы давно уже к вам перебежал.
– А, кстати, – вернулся я к началу разговора, – что это ты задумал, дядь Сиг?
– От, бестолочь, – вздохнул Егорыч. – Я кому только что объяснял?
– Прижали Сигизмунда бывшие наниматели, – скороговоркой, чтобы не дать деду опять начать пояснения, заговорил Ринкус, – вот он и решился удрать от преследователей и как самый оптимальный вариант, выбрал нас.
– Что я и говорил, – гордо кивнул дед.
– Ну и что нам с вами делать прикажете? – вздохнул Белов.
– Серёньку дырку в боку попросим сделать, – пожал плечами дед, – да и вышвырнем его за борт и всех делов.
– Серёгу?! – поразился Гришка.
– Бандита этого, внучек, – Егорыч снисходительно погладил
– Никого мы выкидывать не будем! – категорически заявил капитан.
– Карцер на складской палубе построим и туда его поместим? – предложил я.
– Серёгу?! – снова поразился Гришка.
– Вот, спасибо, Ванька, – поморщился дядюшка Сиг.
– Да шучу я, шучу, – вздохнул я. – Кому ещё чай?
– В каждой шутке… – хмыкнул Ринкус. – Ну и так далее.
– О, погодите, – до меня вдруг дошло, – а какие это такие наниматели дядь Сига прижали? Мы же «Межзвёздную» на ноль поделили.
– Брандосы, Иван, – хмуро пояснил Ринкус.
– Брандосы?! Так ты, дядь Сиг на брандосов тоже работал?! Фу-у-у! Ладно, корпорация тебя купила, но брандосы?!
– Да я и не знал, Вань, – вздохнул дядька, – они же не напрямую, а через посредников на меня вышли.
– Можно подумать, – хмыкнул Егорыч, – что ты и напрямую с брандосами отказался бы работать!
– Отказался бы, – серьёзно подтвердил дядька. – Не надо из меня уж последнего гада делать.
– Ну, не последний, так не последний, – махнул рукой дед. – И чего же ты от нас хочешь?
– Защиты и убежища, – быстро проговорил дядька. – А я вам пригожусь…
– Гадом буду, – закончил за него Саня и фыркнул.
– Я понимаю, – вздохнул дядь Сиг, – веры мне нет. Но вы мне хоть шанс дайте.
– А всё равно сейчас без вариантов, – вступился я за дядьку, которого, не смотря на все его выходки, считал своим другом. – Придётся оставить у нас.
– Хорошо, – кивнул капитан. – Временно предоставим убежище, а там видно будет.
– Под строгим надзором, – уточнил Ринкус.
– Ещё одну каюту растить придётся, – вздохнул Гришка. – Казарму киборгов потесним или за счёт их тренажёрного место выделим?
– У нас же тут свободная каюта есть, – напомнил я.
– Шибко жирно этому бандиту будет, – возразил Егорыч. – Каюта-то не абы где, а на самой командной палубе! А ну как ночью проберётся в рубку, да какие-нить винтики из пульта повыкручивает, а? Или на твоей кухне, Ванька, в кастрюлю с борщом плюнет!
– Так делать не надо, – Гришка очень серьёзно поглядел на дядюшку Сига. – Хорошо?
Дядьку передёрнуло и он поспешно кивнул. И правильно. Гришка у нас шутки не всегда понимает, а по жизни он очень резкий и быстрый, можем и не успеть остановить, когда он дядюшку Сига в измельчитель засовывать будет.
После ужина, команда вяло, но всё же с интересом посматривая как я режу очередной тортик, неспешно беседовала в эдакой томной лени, чему явно способствовали мой плов и, раз уж мы остались без сосисок – домашняя, молочная колбаса, над которой я экспериментировал уже вторую неделю. Вот чуть-чуть не получается и всё тут. Хотя команда хором меня заверяла, что уже всё в порядке и с первыми вариантами даже сравнивать нельзя, но всё же того результата, к которому я стремился, пока добиться не удалось. Вот вроде и перемалываю фарш настолько мелко, что и фаршем его уже не назвать, а какие-то кусочки в колбасе всё равно попадаются. Вот откуда, а? Ладно, не подсказывайте, сам разберусь.