Импульс
Шрифт:
— Анжелика, — тихо говорит Александр Романович. — Вы же понимаете, что спать с моим братом — это верный способ лишиться рабочего места.
— Когда я с ним спала, — стараясь, чтобы голос не дрожал, отзываюсь я. — Я не представляла, кто он такой.
— Даже не сомневаюсь, поэтому и закрываю на это глаза. Но впредь…
— Впредь я буду держаться от него подальше. Уж поверьте.
— Только вот он — нет, — замечает старший Лисовецкий и очень внимательно на меня смотрит.
— И что я могу с этим сделать?
— Я уверен, у женщины есть масса вариантов показать мужчине, что
Я не хочу, но сама ситуация, высокомерный тон Лисовецкого старшего — все бесит, поэтому я спрашиваю.
— Вы знаете, что ваш брат не отстанет, не проще ли меня выгнать?
На красивом лице Александра появляется недовольная гримаса, будто он сжевал лимон.
— В данной ситуации не проще.
— А… я прекрасно понимаю. Если вы меня выгоните, будет означать, что он победил. Поэтому в целом я даже могу переспать с вашим сыном, и мне это сойдет с рук.
— А вот с сыном не стоит…
— Меня не интересуют дети. Успокойтесь.
— Ему восемнадцать.
— То есть уже можно?
— Анжелика, я вообще не понимаю, как позволяю вам разговаривать со мной в таком тоне?
— Александр Романович, простите. Я неправа, но и вам не стоит наступать мне на больную мозоль. Мой первый в жизни случайный секс закончился…
— Глебом.
— Именно. Закончился Глебом, и милым обсуждением в небезразличном семейном кругу. И для меня дело чести закончить этот объект…
— И не оказаться снова в его постели?
— Именно. Поэтому буду вам благодарна за две вещи. Первая — давайте не станем больше заводить разговор о моей личной жизни. Ну а второе, оградите меня от вашего брата. Пожалуйста.
— Я, конечно, могу привязать его к кровати в его комнате, — задумчиво протянул босс. — Но и из этой ситуации он сумеет извлечь пользу. Просто помните, для Глеба вы трофей. Ему интересно соблазнить и сделать так, чтобы вы отказались от этой работы. То есть изощрённо обидеть. Если вы все это будете держать в хорошенькой головке, пока мой брат пытается вас соблазнить, думаю, у вас получится устоять перед его напором.
— Тогда почему вы так волнуетесь?
— Потому что у этого мудака всегда получается то, что он задумал. Я слишком плохо знаю вас, чтобы волноваться. Я за себя переживаю и за эту долбанную старую часть дома. Лучше б я ее взорвал.
— Это технически сложно, — машинально отзываюсь я. — Не получилось бы ее демонтировать, не повредив основное крыло.
— Вот поэтому вы и здесь. Сейчас я позову Эмилию Львовну, и она проводит вас в комнату.
Глеб
Эта коза сделала вид, будто меня не знает! Точнее, хотела сделать вид, что меня не знает! Ночью стонала подо мной, а с утра, значит: «Мальчик сделал свое дело. Мальчик может быть свободен»? Не представляю, почему меня это злит сильнее даже чем то, что она демонстративно осталась поганить мою часть дома.
Виски у Сашки в баре вкусный. Даже жаль, что отказался от него в прошлый раз. Сижу в дедовом кабинете, нахально закинув ноги на стол, почти уложив их на крышку ноутбука брата, и жду. Душа требует с кем-нибудь поругаться или набить морду, но бить
— Ты ничего не хочешь мне сказать, Глеб?
Сашка заходит мрачнее тучи, точнее, Сашка заходит мрачнее Сашки в обычный день, и его кислая рожа — бальзам для моего сердца.
— А что? — изображаю, что не понимаю, о чем речь.
— Ну, например: «Извини, что я спал с твоим реставратором и положил ноги на твой рабочий стол».
— А ты планировал спать с ней сам? — пассаж про ноги демонстративно не замечаю. — Так она для тебя маловата, не находишь? Всего двадцать три.
— Я не собирался спать с ней. Ты это знаешь. Но и для тебя она тоже маловата, если ты об этом. Ты тоже не мальчик.
— А мне нравятся молоденькие, они такие искренние и горячие в своей неискушенности…ммм… присоединяйся, когда я затащу ее в свою постель в следующий раз. Готов поспорить тебе понравится.
— Ты — мудак, — припечатывает он.
— Не спорю, вот Макс не отказывается…
Александр морщится, как делает всегда, когда, так или иначе, оказывается, в курсе наших похождений с младшим, а меня это забавит. Ведь Александр у нас такой взрослый и серьезный, он всегда и все делает правильно, и только мы с Максом два мажористых отморозка, которые иногда трахают одну бабу, а иногда курят травку. Всю жизнь жду, когда же облажется Сашка, но, видимо, его единственный косяк — это Ник, который появился за пару дней до Сашкиного восемнадцатилетия. После этого Лисовецкий старший не косячил ни разу. Я бы ни за что не предложил ему разделить со мной Лику (потому что хочу ее исключительно себе), если бы хоть на миг мне в голову закралась мысль о том, что он может согласиться.
— Скажи мне, у тебя в твои тридцать шесть лет хоть раз был спонтанный секс, — достаю его намеренно. Мне просто нравится это делать. — Вот хоть один?
— Был, — невозмутимо отвечает брат. — Его последствия на той неделе угнали твой байк, и ты орал тут два часа.
— Ты стар и безнадежно скучен, — раздражённо бросаю я.
— Ага, зато все остальные в этой семье один непрекращающийся праздник. Кто-то же должен быть серьезным и уметь отвечать за свои поступки?
— Как хорошо, что этот кто-то не я. — Поднимаюсь и выхожу, а в спину мне несется раздраженное.
— Ну и куда ты?
— Как куда? Искать нашу трепетную лань и показывать ей фронт работ.
— Глеб, не смей! Я сам ей все покажу!
— А вот хрен тебе, это моя игрушка и я ей буду играть. Не суйся.
Глава 5
Бог мой, как стыдно! Мне настолько противно от всей этой ситуации, что я даже не могу, как следует рассмотреть Эмилию Львовну. Замечаю только, что она немолода, имеет внушительные размеры и кулек из черных волос на затылке. Нервно блею про чемоданы в машине, но получаю только прямой и удивленный взгляд.