Имя для планеты
Шрифт:
– Меня зовут Генрих Шольц, я живу здесь уже несколько лет. Работаю… – ответил голос в наушниках.
– Меня зовут Патрик О'Доннел, – сообщил мой друг.
Я же был настолько ошеломлён, что не сразу смог ответить.– Сергей Градов… – наконец выдавил я. – Мы вам будем очень благодарны…
– Ага, – просто ответил голос Генриха Шольца.
Я поминутно смотрел на индикатор кислорода. Не хотелось задохнуться, когда до спасения рукой подать. Похоже, невозмутимого
– Генрих, – спросил он, – вы где находитесь?
– Да здесь же, с другой стороны астероида, – ответил Шольц. – Вам повезло, что я включил приёмник на стандартной частоте. У меня как раз сеанс связи. Мог бы и не услышать…
Я постепенно успокоился. Генрих Шольц близко, он точно придёт. Даже если я буду нервничать, что это изменит? Ничего…
Время ползло неторопливо, как смола, сочащаяся из дерева. Сколько я видел таких деревьев на Гале… И не пересчитать. Не думал никогда, что буду болтаться в космосе и ждать, когда меня подберёт совершенно незнакомый человек. Вот уж, поистине, кульбиты судьбы.
Наконец поблизости замерцала звёздочка, превратившаяся через минуту в планетарную шлюпку. Вовремя, индикатор на правой руке показывал на ноль. В шлюз мы вползли, допивая последние глотки воздуха.
Никогда ещё корабельная атмосфера не казалась мне такой приятной. Даже запахи нагретого оборудования и лёгкий гул оборудования казались мне сладкими. Ещё бы, ведь это звуки жизни…
Генрих Шольц оказался высоким худощавым мужчиной с сумасшедшинкой в серо-голубых глазах. Что он делает здесь так далеко от людей и цивилизации? Тоже скрывается от закона? Впрочем, не стоит судить других по себе. Люди по-разному попадают на свой путь.
– Как вас угораздило попасть сюда? – поинтересовался Шольц.
– Просто пролетали мимо, – ответил Пат. – Товарищ мой предложил посмотреть на астероид, мол не бывал на них никогда. Сели, закрепились, пошли гулять… Встретили россыпь изумрудов, крупных. Серж захотел собрать несколько штук в подарок жене. Начали собирать, увлеклись, не заметили те камни. Есть здесь живые скалы, вы знаете?
Шольц кивнул. 'Я просканировал его мысли, Серж, – прозвучал в моей голове голос Патрика. – Он чист, не думает ни о чём дурном. Простое любопытство…' Я чуть заметно кивнул в знак того, что понял.– А направлялись куда? – спросил Генрих.
– Да так, гуляли… Туристы мы, – туманно молвил Пат. – А вы давно здесь обитаете?
– Года два… – задумчиво сказал Генрих. – Может, больше. Я поселился здесь, чтобы работать. Здесь, знаете ли, хорошо работается – тихо, никто не отвлекает. Можно сосредоточиться. Самое для меня…
Шольц направил шлюпку к тому месту, где находился его космический дом. Минут через десять мы были на месте.
– Проходите, располагайтесь, – Генрих радушным жестом показал куда проходить.
Мы вошли и огляделись. Перед нами было типичное жилище холостяка –
Похоже, Генрих в самом деле был учёным червём, который редко отвлекается от своих дел. Так и сидит круглыми сутками в программистском шлеме. Да, здесь был программистский шлем. Очень навороченная модель, я впервые видел такую. Наша семья не из бедных, я никогда не знал, что такое безденежье, но даже у меня не было такого роскошного прибора.
Я восхищённо свистнул, взяв его в руки. Надо же! Четыре дополнительных разъёма для внешних девайсов, внутренняя обшивка автоматически подстраивается под форму головы, автоконфигурируемые нейродатчики… Да, это была просто мечта программиста!
– Вы разбираетесь в нейрошлемах? – поинтересовался Шольц.
– Я учился на нейропрограммера… – уклончиво ответил я. – Просто интересуюсь. А ваша работа связана с программированием?
– Я удалился от мира, чтобы решить некоторые практические проблемы управления гравитацией, – также туманно сообщил Генрих.
Что же, понятно. Нам не следует много рассказывать о себе, да и ему нужно поостеречься. На больших космических дорогах всякие проходимцы могут встретиться…
В каюте Генриха повисло неловкое молчание. Он смотрел в одну точку и, видимо, обдумывал свои 'практические проблемы управления гравитацией', а мы помалкивали, сидя на неудобных табуретах, потому, что находились не дома. Наконец, Пат тихо кашлянул, надеясь привлечь внимание.
Бесполезно. Шольц слишком глубоко ушёл в себя. Внезапно Шольц пришёл в себя и пробормотал:– Прошу прощения, господа, я задумался… Со мной такое бывает, уйду в себя и ни гу-гу. Вы уж извините…
– Да ничего, мы понимаем… – великодушно успокоил Пат.
– Не знаю, как по вашему времени суток, а по моему времени сейчас поздний вечер. Я всегда выхожу на связь с коллегой по вечерам, перед сном. Включил и услышал вас… Вы подошли с обратной стороны астероида, иначе моя аппаратура слежения предупредила бы.
'Ого… – прозвучал у меня в голове голос О'Доннела. – Это интересно! Наш спаситель чего-то опасается? Зачем ему аппаратура слежения?'
Я чуть заметно кивнул в ответ. Меня тоже заинтересовало это случайное признание.
– Значит, так. Прошу разделить мой скромный ужин, а потом спать будем. Я лягу на полу, но у меня здесь только одно лежбище. Кому-то из вас придётся спать на полу со мной вместе, поэтому решайте сами.
Мы хором отказались от такого акта гостеприимства. Сгонять хозяина с единственной кровати было невежливо. В конце концов, мы не гости, сами свалились к нему на голову.
Шольц долго спорил, но под двойным напором не устоял. После ужина, мы сразу же выключили свет, и я тут же провалился в чёрную бездну сна.