Имя мне Лёд

Созонова Юлия Валерьевна

– Почему?
– Энри тоже подошёл ко мне, но не стал обнимать, нет. Мальчишка уселся на корточки и стал сгребать влажный песок, словно пытаясь что-то слепить из него.
– Ведь всё хорошо?

– Если бы так, - покачала головой и посмотрела на небо, по краям которого уже замерцали первые зелёные отсветы.
– Смотрите. Вот и началось то, ради чего мы сюда прибыли.

Дети подняли глаза и восторженно ахнули. Да в общем-то было от чего! Ведь даже я, видевшая данное явление не раз и не два, не могла сдержать чувства радости и восхищения, переполнявшего меня.

Первой волнистой линией, казавшейся объёмной и такой близкой, оказалась зелёная полоса, имевшая окраску от самого тёмного

цвета, сливающегося с чернилами ночи, до настолько светлого и яркого, что казался ослепительно белым.

За ней чья-то невидимая рука прочертила полосу сиреневого, следом жёлтого, потом красный цвет и в завершении голубой, переходящий в ту самую черноту ночи.

И всё это казалось живым, дышащим, настоящим. Казалось, протяни руку и сможешь коснуться. Впрочем, это и есть реальность, можно протянуть руку и коснуться умирающих душ.

Усмехнулась. Одна проблема, получишь столько "приятных" ощущений, что можешь задохнуться от воспоминаний, чужих воспоминаний, не дающих тебе ничего, кроме ощущения пепла на языке и неприятно ноющего сердца. Вначале...

А потом приходит так "любимая" мною боль и ненависть. Она чужая, другая, не твоя и ты это знаешь, чувствуешь, но не можешь не ненавидеть. Не можешь не ощущать.

Я помню, как впервые коснулась умирающих душ. Кажется, это была душа эльфа, но я так и не смогла точно определить кто это. Меня захлестнуло волной тягостных и неприятных воспоминаний о прошлом, грязью, что скопилось и что сгорало в этом последнем танце. И я едва не убила саму себя, если бы не Бас. Огромный медведь швырнул меня в озеро, заставив погрузиться по самую макушку вглубь воды. Она смыла все воспоминания и залечила раны, что я нанесла сама себе.

Смахнула льдинку, в которую превратилась слеза, сбежавшая по щеке, и перевела взгляд на завороженные лица детей. Они не пытались коснуться этих полос, словно заранее чувствовали таящуюся в них опасность.

Наверное, только это и спасло молодую, поломанную жизнью и богами девушку, раз за разом обжигающуюся, пока холод полностью не сковал и не уничтожил остатки надежды на лучшую участь.

Меня затянуло в водоворот ненужных сожалений. Слишком много воспоминаний, слишком много всего было...

– Помогите мне.... Помогите стать прежней...
– Прошептала и сделала шаг вперёд, протянув руку к пляшущим в последнем танце душам.
– Помогите мне... Дайте право родиться заново...

Не крик, не просьба - шёпот. Я шептала эти слова, делая шаг за шагом, направляясь к самому глубокому месту в озере.

Не попытка убить себя, а попытка найти ответ, зачем же я живу дальше?

– Лёд?
– Чьи-то сильные пальцы схватили меня за талию и прижали к крепкому, горячему, сильному телу не давая идти дальше.
– Что же ты делаешь глупышка?

– Кто... Это...
– Устало закрыла глаза и обмякла, даже не пытаясь сопротивляться, когда кто-то поднял меня на руки и понёс к берегу.
– Зачем?

– Нам ещё нужно выиграть войну, ты забыла?
– От удивления, резко выпрямилась в его объятиях и открыла глаза, что бы впервые за всё время нашего знакомства увидеть что-то большее, чем презрение и откровенная неприязнь. В тёмных глазах читалась нежность и странное желание защитить кого-то, которые моментально скрылись за ехидными отблесками пламени. Диналь опустил моё тело на песок, как можно дальше от вод озера и сам уселся рядом, зачем-то прижав меня к себе.
– Почему ты так глупо рискуешь, Льдинка?

– Разве глупо желать вернуть всё назад?
– Вздохнула и подтянула колени к подбородку, обхватив ноги руками.
– Диналь, неужели эльфы никогда не испытывают сожалений?

– Почему же...
– Задумчиво протянул эль'ер, по-прежнему обнимая меня.
–

Мы умеем сожалеть. И можем чувствовать, что бы там не говорили про нас. И кстати, ты очень существенно задела моё самолюбие, Льдинка. Не забыть бы поквитаться с тобой за это.

– Не советую, - хмыкнула и посмотрела на детей, занятых игрой в салочки с медведями. Уж не знаю, кто был более неуклюжим - Стражи или Энери с Джинни, но песок они взрыхлили знатно. Да и извалялись в нём тоже. Впрочем, не удивительно, ведь каждый из них упал хотя бы пять раз.
– Боюсь, что мне тоже есть, что тебе предъявить, Диналь. И счёт будет гораздо больше, чем ты думаешь.

– Это место... Как оно называется?
– Казалось, что Мастер Огня меня и не слышит вовсе. Его взгляд был прикован к замирающему, угасающему танцу в небесах, где теперь уже оставались лишь бледные отблески предыдущего зарева.

– Озеро Эйвэр, - неожиданно для себя самой обнаружила, что в его объятиях мне спокойно и уютною, как будто всю свою сознательную жизнь я была рядом с ним.
– Здесь можно увидеть танец душ.

– Я знаю, - тихо прошептал Диналь и показал рукой на притихших детей, прижавшихся к тёплым бокам Мал и Гита. Бас сидел вдали от них, с некоторой затаённой грустью смотря на своих приемников, которым предстоит после его смерти править Снежными просторами.

Эх, бедный мой, преданный медведь... Я чувствую, что мы оба не вернёмся с этой войны, видимо, такова наша судьба...

– Лёд, - тихий оклик и несвойственная эль'еру робость и осторожность. Но оборачиваться и проверять я не стала, слишком хрупким было наше перемирие, слишком зыбким.
– Можно вопрос? Пока мы здесь, одни. И никто не нарушит нашего одиночества.

– Да. Можно, - кивнула, неосознанно прижавшись к нему ещё сильнее. Его тепло делало меня живой, цельной и... Счастливой. Странное ощущение. Такое... Эфемерное, что ли? Как будто и не с тобой вовсе происходит. Вздохнула и спрятала лицо в ладонях, стараясь скрыть дрожащие губы.
– Что ты хочешь узнать?

– Ты хоть кого-нибудь любила, Льдинка?
– И резкий выдох, словно ему было трудно об этом спрашивать.
– Хоть кто-то видел, какая ты на самом деле?

– Тебе не понять, эль'ер, - голос звучал глухо и отстранённо, чуждо, крича о том, что никогда не принадлежал мне.
– У меня могла быть другая жизнь. И я могла стать лекаркой, а не стихийником, на прямом, кровном, договоре со Снежной. Я могла бы быть чьей-то женой, матерью и... Любимой. Но стала Ледяной Царицей, Снежной Королевой, - в моём голосе зазвучало откровенное презрение к собственным титулам. В этот момент, ещё не пришедшая в себя после танца душ, не забывшая ощущения настоящей жизни, когда меня подхватил на руки Диналь и согрел своим теплом, я ненавидела саму себя, ненавидела прошлое и предстоящее будущее, презирала настоящее. Хотя точно знала, что по-другому уже не будет. То, что написано народу не стереть и не изменить.
– Я любила, Диналь. Действительно любила, когда-то... Но люди жестоки. Они отобрали тех, кто бы мне дорог, и убили их. Сломали мои чувства, как детскую игрушку. И теперь...
– Астала, стряхнув с плеч его горячие ладони. Выпрямилась, медленно расправив подол платья, и только спустя пару вздохов обернулась и посмотрела ему в глаза. Прямо, не боясь и не отпуская его взгляда, заставляя видеть, как потеплевшие воды моих глаз снова затягивает корка льда.
– Теперья ломаю их игрушки, ради собственного удовольствия. Думаешь, я боюсь гаэлей или этого Альянса?! Нет! Я просто хочу сломать их судьбы, их жизни! И ради этого готова целоваться хоть с чертями в аду!
– Вызов в голосе опадал на песок, как тяжёлые осколки льда.
– Правда, не уверена, что им понравиться стужа, которую я принесу с собой!