…Имя сей звезде Чернобыль. К 35-летию катастрофы на Чернобыльской АЭС

Адамович Алесь Михайлович

Вот так приблизительно выстроится рассказ. Но в какой тональности? Из каких кусков?

Войдут ли деяния наших и украинских товарищей в первые часы… в первые дни… в первые недели…

Когда вся забота: не раздразнить вышестоящие инстанции тем, что случилось именно у тебя и с тобой.

Южнее реки [Припяти] – наврали, что не взрыв, а пожар, всего лишь пожар!

Севернее: а у нас ничего, а у нас ничего, чуть-чуть-чуть, а так ничего!

Главное, чтобы не «накивали пальцем» в сторону Бартошевича [14] – Ковалева [15] ,

как накивали южным соседям, а что там с людьми, которых накрыло, – не паникуйте!

14

Бартошевич Геннадий Георгиевич – второй секретарь ЦК КПБ, председатель Минского горисполкома.

15

Ковалев Михаил Васильевич – Председатель Совета Министров БССР (1986–1990), член ЦК КПБ.

А, м.б., и рассказы-вкрапления беженок наших несчастных?

13.07.86

Да, во всей истории этой очень важную роль играет лозунг, формула, разрешение: «Не превышает нормы». Люди и вымерли по медиц/инскому/ разрешению, нормально, по нормам, подогнанным под фактическую радиацию.

Нет, это «бункерная летопись» – с полным убеждением в разумности и нужности такой политики. И доказательство, апофеоз: восторг, что заведенные в заблуждение, одураченные политич/еским/ мастерством враги дали залп из всех ядерных дыр – и погубили собственное население собственной радиацией.

(Да, но в «шахтах» все же оставались. И остались. В уцелевших.)

15.08.86

Эпиграф к рассказу-летописи:

«Третий ангел вострубил, и упала с неба большая звезда, горящая подобно светильнику, и пала на третью часть рек и на источники вод.

Имя сей звезде «полынь»; и третья часть вод сделалась полынью, и многие из людей умерли от вод, потому что они стали горьки».

[Откровение Иоанна Богослова. Гл. 8]

Дать как эпиграф, а м.б., в тексте, начать с этого «летопись» и дальше – комментарии летописца. Дескать, нет ничего общего. А случилось потому, что «наука требует жертв» и нельзя без энергии (а без людей – можно) и что потом уже не «полынь», а совсем другие ахнули – и еще треть, и еще треть, а потом уже все чисто. Опасность устранена (ибо устранен народ, население).

Станции работают, энергии избыток, достаточно для бункеров и для трансляций, для внушения врагу тревоги и страха.

И вот – настал день. Великая мистификация сработала, блеф невиданный победил: не выдержали у них нервишки, дали залп и сами погибли.

Можно было из собственных шахт, но все не решались и там вымерли – некому было снабжать «здоровыми» продуктами. И на них не хватило. На всех-то не хватит!

«И увидел я новое небо и новую землю; ибо прежнее небо и прежняя земля миновала, и моря уже нет».

Гл. 21, 1.

«…и смерти не будет уже; ни плача, ни вопля, ни болезни уже не будет; ибо прежнее прошло».

Гл. 21, 4.

«Ворота его не будут запираться днем, а ночи там не будет».

Гл. 21, 25.

[Откровение святого Иоанна Богослова]

Физикам: умеете, научились открывать, задача: научиться закрывать. Например – Чернобыль.

К рассказу: народ вымер в результате выполнения плана по продуктам: пахали стронций, сеяли плутоний, убирали цезий.

Чтобы побольше выполнить план! И – перевыполнили.

Человек тяжело и безнадежно болен. Все знают, а он, главное заинтерес/ованное/ лицо, не знает («так ему лучше»).

Здесь наоборот: всем грозит беда, смерть, но знают лишь некоторые (врачи и бюрократы наши) и они считают нужным преуменьшать опасность («так им будет лучше»). Цинично: умирать-то будут от привычных болезней, конечно, усугубленных радиацией. А что и от стронция (до 35 % – белокровие), от плутония (рак легких) – пока вообще молчат.

Значит, вы врачи?!

И это: бюрократич/еская/ «лестница» стала не просто причиной разных нехваток, но уже опасна для жизни народа, смертельно опасна.

Проголосовали за то, чтобы смешивать заражен/ный/ продукт с чистым, чтобы было больше (план, продовол/ьственная/ программа) – до нужной пропорции, «допустимой». (А допустимой медики назовут любую.)

То, что собирается делать «медицина» под давлением угодливо бюрократического местного начальства – готовится не лечить заболевших и не предупреждать заболевания и все формы радиации (через продукты особенно), а скрывать и прятать концы, поставит и тех, кто выше, в положение, сопоставимое лишь с тем, что оставил в истории после себя Сталин. Захотят ли люди честные этого (о них лишь речь), если поймут, что произойдет и именно от нашего хватания за привычные формы сокрытия любой правды, даже затрагивающей судьбы миллионов?

16.08.86

Реки не потекут вспять!!! Но что помогло больше: наше – писательский вопль или… Чернобыль? Просто нет миллиардов!

До последнего держался за свой кусок, хотя он уже радиоактивный был, знал это, а держался, как и прежде, больше, чем за жизнь на Земле.

31.08.86

…И наконец, рассказ о том, как радиация выморила все население, пока начальство скрывало его от «врагов». Потом враги все-таки ударили (по пустой территории) и сами себя доконали – через радиацию, ядерную зиму.

Рассказ должен нести в себе восторг (начальства), как здорово они заботятся (нет, не о населении) о том, чтобы там не злопыхательствовали. И удалось – те поверили и т. п.

Да, в рассказе о загубленном народе: писатели очень хлопочут о «шыльдах» и счастливы, что начальство разрешило. А что с народом – не замечают. (Не разрешено замечать.)

1987

14.02.87

Роль и вес писателей в обществе. Экология. Журналисты, да. По конкретным делам. Писатели – ходатаи по делам рек, Байкала, Чернобыля.

На Пленуме СП в Москве.

…Я говорю, потому что я, мы в Бел/оруссии/ видели руководителя истин/ного/. [Кузьмин А.Т.] Что, семи пядей? Прост даже. Что докт/ор/ филос/офских/ наук, как этот И.И.? Нет, просто летчик. Но сколько такта, уваж/ения/, с годами знание нас и жалость к нам там, где мы унижаем писател/ьское/ имя, так уважаемое им.

Ушел, ушли, потому что не соглас/ился/ с желанием руковод/ства/ респ/ублики/, выполнить продов/ольственную/ программу так, будто нет радиоак/тивного/ сена, радиоак/тивного/ скота и пр. [16]

16

 Кузьмин А. Т. ушел из ЦККПБ в августе 1986 года.