Имя собственное
Шрифт:
А ну-ка, что тут у нас? – Рая встряхнула графинчик. – На донышке? Бери лимончик. Давай, дорогая моя, за успех твоих начинаний. За удачное приземление на Черноморское побережье. Мы тесно сдружились, и, если спишемся, буду летом навещать тебя. А по поводу лечения – вот мой домашний телефон, вечером я всегда дома. Как надумаешь приехать, звони. За это время я всё обговорю с Кириллом. Он, похоже, и вправду меня любит. Шутка!
Женщины выпили, накрыли посуду бязевой салфеткой и принялись разбирать постели. Тамара Петровна вдруг присела на край кровати и сжала
– Что-то мне немного не по себе, Раечка. Голова идёт кругом. Последняя порция была, вероятно, лишней.
– Может, под душ, Тамарочка? Пока сполоснёшься, я найду таблетку от головы. Без аптечки не выхожу из дома. Мало ли что может приключиться.
Проводив подругу до душевой кабины, попросила проводницу Ларису настроить комфортную температуру воды и вернулась в купе. Тамара появилась через полчаса порозовевшая, расслабленная и с тюрбаном из полотенца на голове:
– И вправду стало полегче, может, и не нужна таблетка? Боль стихает.
– Хуже не будет, Тамара. Кирилл всегда говорит: «Головную боль пережидать нельзя. Могут возникнуть непредсказуемые последствия». Так что не возражай доктору, вот водичка, запей. И тут же укладывайся. – Она затянула потуже пояс оранжевого китайского халата. – А я пойду с Ларисой поболтаю. Свет притушить?
Тамара накрылась с головой и не ответила.
После известных событий с дракой и поножовщиной в квартире судьба, в лице органов соцзащиты и полиции, не быстро, но расставила свои точки над чем требовалось.
Старшего Оторвина осудили на четыре года с отбыванием в колонии строгого режима. Он был этапирован в Пермский край, где экономическая составляющая тамошних колоний завязана в основе своей на лесозаготовках. Тот самый, воспетый в песнях, лесоповал. Но минул лишь год с небольшим, как из мест заключения пришло известие:
«…сообщает, что Оторвин Михаил Васильевич, осуждённый по статьям… погиб в результате несчастного случая. Причина смерти – бытовая травма».
Извещение было адресовано Хромову Николаю Ивановичу, давнему армейскому другу и собутыльнику отца девочек, так как именно он был обозначен в волеизъявлении заключённого.
Дочери были ещё несовершеннолетними, у дяди Коли же не было ни денег, ни желания связываться с похоронами. А поэтому труп остался невостребованным и по истечении стандартных семи дней был захоронен в специально отведённом месте под фанерной табличкой с порядковым номером могилы.
Верочку определили в дом-интернат для детей, оставшихся без попечения родителей. Слава Богу, в Отрадном. Не так далеко ездить, навещать её. Малышке только-только исполнилось девять лет.
Шестнадцати летняя Рая осталась жить в квартире одна, но под социальным патронатом. Наташины родители, супруги Безукладниковы, заключили договор попечительства сроком на два года, то есть будут опекунами до достижении девушкой совершеннолетия.
Окончив 9-й класс, подруги Рая и Наташа поступили в медицинский колледж вместе. Не хотелось расставаться даже в учёбе. Не разлей вода с
Рая же, потрясённая безвременным уходом мамы и её неведомой болезнью, твёрдо решила посвятить себя медицине. И вдобавок занозою в сердце всё ещё саднело и не заживало сомнение в кровном родстве Вероники с родом Оторвиных. Эта неопределённость нет-нет да подтачивала сознание старшей сестры.
Хотя моментами закрадывалась мысль насовсем отбросить думки об этой казённой процедуре, словно бы о мистической ворожбе. Пыталась сама разобраться, «что оно такое и с чем его едят», но одни только термины: дезоксирибонуклеиновая кислота, двойная спираль, суперскрученность и т. д. и т. п. приводили сознание в оторопь.
Но ведь недаром Оторва! Упрямство натуры во всём: от взгляда чёрных пронзительных глаз до стремительной походки, резких телодвижений и острого, как бритва, языка. Разве что нет надписи на лбу: «Прочь с дороги!» Доводить любое дело до логического конца – природная закваска, а поступаться принципами не в характере совершенно.
Однако в отчаянную голову никогда не приходило, что случись, паче чаяния, нулевой результат теста ДНК и сестра оказалась бы чужой крови, она стала бы любить Верочку меньше. После кончины мамы младшенькая осталась единственной родной душой, которой жизненно важна помощь и забота близкого человека.
А чтобы заказать процедуру на подтверждение родства, нужны деньги. Пусть и не такие большие, но ведь не было вообще никаких. Всего и богатства лишь карманная мелочь да единый проездной. Вот уж закончить колледж, устроиться на работу… Может быть, тогда…
Быстро пролетели студенческие годы. Всё осталось позади: белые халаты, конспекты, экзамены, практика в поликлинике и стационаре, танцевальные вечера с подшефными курсантами пограничного училища. Первое увлечение… Оно также позади и не заслуживает того, чтобы о нём горевать.
С работой получилось очень удачно – уже полгода, как она трудилась процедурной сестрой в одной из больниц военного клинического госпиталя им. Бурденко. А закадычная подруга Наташа служила кондитером в частной московской ресторации и уже собиралась замуж. За сына хозяина.
Когда Рая всё же добилась своего и получила на руки подробное заключение о проведении процедуры ДНК, к первой пошла, конечно же, к ней, к Наталье. Протянув подруге бумагу, подписанную важным экспертом, кандидатом медицинских наук, сказала тихо:
– Читай, – и закрыла лицо ладонями.
Та пробежала глазами казённый текст и спешно прихлопнула ладонью рвущийся из груди вскрик удивления. Документ бесстрастно сообщал, что степень родства между сёстрами Оторвиными составляет – ноль процентов!