Имя ветра
Шрифт:
— Может, и найдутся, — с сомнением отозвался кузнец. — А тебе зачем?
— Да у меня за трактиром, — Коут кивнул в сторону «Путеводного камня», — ежевичник старый. Я подумываю выкорчевать его, чтобы в следующем году посадить сад. Но совсем не хочется потерять на этом половину своей шкуры.
Кузнец кивнул и прошел в заднюю комнату лавки, махнув Коуту следовать за ним.
— Вот, остались старые, — сказал он, извлекая на свет пару тяжелых рукавиц и жесткий кожаный фартук, местами почерневший и заляпанный жиром. — Не слишком хороши, но от самого худшего, пожалуй,
— Сколько ты за них хочешь? — спросил Коут, вытаскивая кошелек.
Кузнец помотал головой:
— Йоты за глаза хватит. Ни мне, ни мальчику они уже не нужны.
Трактирщик отдал ему монетку, и кузнец запихал покупку в старый холщовый мешок.
— Ты уверен, что стоит это делать сейчас? — спросил Калеб. — Дождя вон уже сколько не было. После весенних оттепелей земля-то помягче будет.
Коут пожал плечами:
— Дедуля мне всегда говорил: осень — самое время выкорчевать то, чего не хочешь больше видеть, оно тогда не возвращается. — Он подпустил в голос старческой дрожи: — Весной во всем слишком много жизни. Летом все растет и крепнет, так просто не уйдет. А вот осенью… — Он оглянулся на желтеющие деревья. — Осень — самое время. Все устает и готово умереть.
Вернувшись, Коут послал Баста досыпать, а сам вяло занялся отложенными вчера из-за гостей мелкими делами. Клиентов не было. Когда наконец пришел вечер, Коут зажег лампы и принялся без всякого интереса листать книгу.
Осень считалась самым горячим сезоном, но в последнее время путешественников становилось все меньше и меньше. В Коуте зрела мрачная уверенность, что зима будет долгой.
Он впервые рано закрыл трактир. Не стал подметать: пол в этом не нуждался; не помыл столы и стойку: им не с чего было испачкаться, — лишь протер бутылку-другую и, заперев дверь, отправился спать.
И никто не заметил разницы — один только Баст, наблюдая за хозяином, тревожился и ждал.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
НА ПОЛДОРОГЕ В НЬЮАРР
Хронист шел не быстро. Вчера он прихрамывал, но сегодня на ногах и вовсе не остаюсь живого места, так что хромота не спасала. Он искал лошадь в Аббатсфорде и Рэннише, предлагая немыслимые деньги за полудохлых кляч. Но в таких городишках не бывает лишних лошадей, а уж когда на носу уборка урожая…
Несмотря на тяжелый дневной переход, Хронист продолжал путь, даже когда спустилась ночь и изрытая телегами дорога превратилась в еле видимую стезю преткновений и спотыканий. Проковыляв часа два в темноте, Хронист увидел свет, пробивающийся между деревьями, и оставил мысль добраться этой ночью до Ньюарра, решив, что сейчас его вполне устроит фермерское гостеприимство.
Он сошел с дороги и побрел на свет, ощупью пробираясь между деревьями. Но огонь оказался куда дальше, чем он думал, и куда больше. Это был не свет лампы в доме и даже не отблеск походного костерка, а огромный костер, почти пожар: он бушевал в разрушенном доме, от которого осталась лишь пара осыпающихся стен. В углу между этими стенами сидел человек в плотном плаще с
Надежда Хрониста воспряла при виде маленького поварского костерка с висящим над ним котелком. Но, подойдя поближе, он почувствовал странный скверный запах, мешавшийся с дымом: вонь паленого волоса и гниющих цветов. Хронист тут же решил ни в коем случае не есть того, что этот человек готовит в своем котелке. Но хотя бы можно поспать у огня — все лучше, чем ютиться у дороги.
Хронист вошел в круг света от костра.
— Я увидел твой о… — начал он и запнулся: незнакомец тут же вскочил на ноги и наставил на него меч. Нет, не меч — какую-то длинную темную палку, слишком прямую и ровную, чтобы быть простым поленом.
Хронист замер как вкопанный.
— Я просто искал место для ночлега, — быстро сказал он, бессознательно хватаясь за железное кольцо, висящее на шее. — Я не хочу никаких неприятностей. Я оставлю вас с вашим ужином. — Он сделал шаг назад.
Незнакомец расслабился и опустил палку — та металлически звякнула о камень.
— Обгорелое Господне тело, что ты здесь делаешь в такую пору?
— Я направлялся в Ньюарр и увидел ваш огонь.
— И ты просто пошел на неизвестный огонь? В лесу, ночью? — Человек удивленно повертел капюшоном. — Вот ведь угораздило тебя. — Он сделал Хронисту знак подойти, и писец заметил на его руках толстые кожаные рукавицы. — Тейлу болезный, тебе всю жизнь так не везет или только этой ночью?
— Я не знаю, кого вы ждете, — сказал Хронист, отступая еще на шажок, — но полагаю, вам лучше делать это одному.
— Заткнись и слушай, — оборвал его незнакомец. — Неизвестно, сколько у нас времени. — Он опустил глаза и потер подбородок. — Боже, я никогда не знаю, сколько вам, людям, можно рассказать. Если ты не поверишь, то решишь, что я рехнулся. Если все-таки поверишь, то запаникуешь и толку от тебя не будет никакого. — Он взглянул на Хрониста, который и не думал двигаться с места. — Проклятье! Да иди же сюда! Если уйдешь — считай, ты уже мертв.
Хронист оглянулся через плечо на темный лес.
— Почему? Что там такое?
Человек издал короткий горький смешок и покачал головой.
— Тебе правду сказать? — Он рассеянно провел рукой по волосам, откидывая капюшон. В свете костра его волосы казались невозможно яркими, прямо огненными, а глаза сняли невероятной пугающей зеленью. Он смерил Хрониста оценивающим взглядом и веско произнес: — Демоны. Демоны в виде огромных черных пауков.
Хронист совершенно успокоился.
— Демонов не бывает. — По его тону было заметно, как он устал повторять очевидные истины.
Рыжий скептически фыркнул:
— Ну, тогда можно смело отправляться по домам! — Он сверкнул безумной ухмылкой, но тут же посерьезнел. — Слушай, я так понимаю, ты человек образованный. Я ученых уважаю, и по большому счету ты прав. Но здесь и сейчас, сегодня ночью, ты ошибаешься, как никогда еще не ошибался. Если ты это поймешь, то не захочешь топтаться по ту сторону костра.