Шрифт:
Эту книгу я посвящаю моей бессменной музе Л.П.
И призови Меня в день скорби; Я избавлю тебя, и ты прославишь Меня.
(Псалтирь 49:15)
ГЛАВА ПЕРВАЯ
В 26 АБЗАЦАХ
Лилит сидела на пыльном узорчатом ковре. В одной руке она держала бокал игристого "Вдова Клико", а пальчиками другой перебирала бахрому на краю ковра, ставшую серой от грязи. Подле нее лежал укол с веществом. Это был морфин.
Разум
Каждое утро Лилит просыпалась, окутанная трепетными объятиями Госпожи С. Ее дурманящий и трепетный шепот требовал одиночества, темноты и антуража, так что Лилит чинно не спешила распахивать в ночи бархатные шторы и впускать во мрак своего будуара ни одну мужскую плоть. Однако нельзя не сказать, иногда Лилит, полная ярости, решительно отказывалась подчиняться Госпоже: она подскакивала с кровати, срывала с петель тяжелые бордовые шторы и бежала к зеркалу. Резко останавливаясь, она со злостью смотрела в свои полные слез красивые янтарные глаза и шептала: «Ненавижу тебя».
Выдохнув, она подходила к своему дамскому столику, тянула позолоченную ручку шкафчика и доставала оттуда те свечи, которые сегодня приглянулись ее душе. Розовые она использовала, когда хотела напомнить себе, что она – Женщина; медовые, когда думала пройтись по рынку и наладить наконец хозяйство в своей квартире; свечи с ароматом черного мускуса, когда была необходимость настроиться на работу с гостем.
Нет, она не всегда была погружена в сладкую муку экзистенциального мира. Были и солнечные дни, когда неизвестно отчего на нее находила волна благодарности за то, что ее жизнь еще не кончилась.
Были и моменты, когда она, после очередной неудачной попытки самоубийства, ругала себя и плакала от счастья, что сумела выжить. После таких событий порыв к смерти всегда казался ей ошибкой. Она думала о том, сколько еще чудесных событий ждет ее впереди, сколько приятных сюрпризов, прекрасных чувств и незабываемых вкусов она сможет ощутить.
Порывы ее настроения не зависели от событий. В шумной веселой компании дам и джентльменов она вдруг могла почувствовать себя одинокой, а прогуливаясь наедине с собой по вечерней набережной понять, что она наполнена цветущей энергией.
Но сейчас все было иначе. День назад она абсолютно точно поняла, что просто не в состоянии больше идти по жизни с этой могильной плитой на душе. Она уже мертва. А значит, осталось убить только оболочку из плоти. Дух же свой она отдала еще год назад тому мсье.
Почему она выбрала морфий? Почему не холодный ствол или упругую веревку, почему в конце концов не зеркальное лезвие на венах или не романтизированное хождение на дно ласкающей кожу реки? Причины были три.
Во-первых, укол – все же достаточно щадящий метод, а Лилит не из храбрых. Она хотела вдохнуть последние минуты этой гнилой жизни, а не моментально броситься в объятия Аида.
Во-вторых, наркотик – это символично для нее, ведь однажды она уже была там – на самом дне с ума сводящего наслаждения. Она обещала себе больше не открывать эту порочную дверь, но сейчас это было подтверждением ее ничтожности, ее недостойности этой счастливой жизни.
А в-третьих, могилой своей она выбрала крохотный мотель Монпелье, в котором ровно год назад переживала свое самое сильное опустошение – потерю ребенка от того самого Эдварда Стэнсгейта, о которой не знал никто.
В тот вечер она гуляла по грязным улицам Парижа, собственное поместье вызывало
В 01:03 она мягко ввела себе содержимое укола в вену, медленно запив боль красной кровью Иисуса. Она закрыла глаза и стала ждать.
Один год назад стояла необычайно теплая весна. Воздух искрился радостью, а ветер разносил сладкий аромат яблони и вишни. Лилит обедала в ресторане "Ля тур д'Аржан". Пикантный вкус фирменной утки из этого местечка отлично сочетался со сладостным видом на Нотр-Дам, а дополняли атмосферу лимеренции грубый тембр его голоса и терпкий аромат древесных нот его парфюма. Сквозь открытое окно просачивался легкий ветерок, что развивал каштановые локоны каре, в то время как лучи солнца нежно скользили по бархатной коже. Лилит чувствовала себя абсолютно гармоничной: ей было легко общаться, в кое-то веки она улыбалась мужчине искренне и была тотально уверенна в своей привлекательности, которая сочилась изнутри ее духа.
Через неделю, одним из вечеров, они быстрым шагом шли под руку, а Лилит звонко смеялась. Рядом с ним даже нарастающий с каждой секундой ливень не мог испортить ей настроение: он накрыл их обоих своим пиджаком, а аромат древесных нот от влажности стал еще более насыщенным и притягательным.
Ворвавшись в номер-люкс отеля "Де Крийон", они наконец-то могли выплеснуть свое желание друг в друга. Он уронил Лилит на кровать – в их первой ночи не было нежности, только животный инстинкт и психологическая страсть к владению человеком. Только спустя месяц он будет долгих десять секунд снимать одну бретельку и вдыхать аромат ее локонов, и даже разрешит ей овладеть им и занять главенствующую роль. Ну а пока их поцелуи сочны, резки и опасны укусами до крови. Уже через две минуты ее руки были «связаны» его ладонью и прижаты к изголовью кровати, а номер наполнился громкими стонами. Корсет, игриво подчеркивающий ее декольте своим ажурным кантом, решительно остался на прежнем месте: у них не было даже лишней минуты, чтобы развязывать его шелковые нити. Лунный свет мягко ложился на их возбужденные загорелые тела, играючи переливаясь от быстроты движений их силуэтов.
Однажды утром в дверь квартиры Лилит громко постучали. Это была доставка одной тысячи персиковых роз, символизирующих трепетную нежность к дорогой Лилит, и одной красной розы, ставшей знаком их страсти, с которой все начиналось. Безгранично счастлива и неизмеримо влюблена: она была одержима Стэнсгейтом. Все ее мысли отныне были заняты мечтами о его теплых ладонях и фисташковых глазах. А жизнь ее теперь состояла из двух сменяющих себя событий: обед в ресторане Парижа рядом с Люксембургским парком и ночь любви в поместье "Ла Ферте".
Надо сказать, что Эдвард действительно умел красиво ухаживать. Неделя за неделей в доме Лилит приживались различные вещицы, а еще много-много денег. Пачками он носил их Лилит со словами: «Купишь все, что пожелаешь, душа моя».
Вопреки предрассудкам, Лилит не была зависима от траты тех денег, что он давал ей. Более того, каждая дорогая покупка давалась ей тяжело. Только если эта вещь не касалась напрямую мсье. Например, она была крайне довольна приобретенным за баснословные деньги платьем, которое родилось на этот свет для единственной роли: быть снятым любимым мужчиной Лилит.