In vinas veritas
Шрифт:
Через два часа старпом заворочался. Я, к тому времени вылакав несколько литров кофейного напитка, клевал носом на неудобном стуле. Упустить момент пробуждения я не мог.
Саша открыл глаза, испуганно огляделся, но успокоился, сфокусировавшись на мне. Легко похлопал меня кончиками пальцев по руке, будто в знак благодарности и вздохнул.
— Лежи, сейчас я за подмогой сбегаю. Только не смей снова отрубиться, а то мы отсюда не скоро выберемся, — ободрил я его и убежал за медперсоналом.
Через четверть часа старпом был уже на ногах: в отстиранной и выглаженной одежде, с румянцем на лице,
— Если хотите заплатить — вон там ящик для добровольных пожертвований. Вложите, сколько не жалко.
— Для Вас не жалко нисколько, просто сейчас денег в наличии не имеется, — сокрушенно вздохнул я.
Автобус на Фалмут мы нашли моментально. Он будто нас и ждал. Но моих пяти фунтов на два билета все равно не хватало. Но шофер, посмотрев на меня в оборванной испачканной чужими слюнями и чужим желудочным соком одежде с добрым перегаром, усугубленным кофе, только рукой махнул — залезайте, мол, бесплатно, довезу. А Саше еще покивал головой понимающе: друга ездил из загула вытаскивать? В это время впервые за все наше пребывание в Корнуэле выглянуло солнце, но не надолго, секунд на шестьсот шестьдесят шесть.
В отель вернулись как раз к завтраку, но решили сегодня начать день с поста. Когда я вошел в номер, телефон звонил не умолкая. Какая-то незнакомая нерусскоязычная сволочь предлагала мне немедленно прибыть на «Вилли» для предоставления крайне необходимой именно сейчас технической документации.
— Саша, ты пойдешь? — стоял я под дверью туалетной комнаты, где старпом, что-то жизнерадостно напевая, блаженно принимал душ.
— Если надо, то пойду, — ответил он, — но немного попозже.
Я плюнул и отправился в путь в одиночестве. Единственное, что я успел сделать, это поменять одежду, поэтому хорошо представлял, в каком виде мне придется предстать перед посетителем.
Но на судне никого из жаждущих разжиться технической документацией я не встретил. Сварил себе кофе, покрутился перед зеркалом, озабоченно разглядывая израненную и здорово саднящую спину. Самочувствие было хреновым, хотелось завалиться в чистую постель, предварительно отлежавшись в горячей ванне, прихлебывая горячий крепкий сладкий чай. Да где этот чертов инвалид?
Залез на локаторную палубу и сквозь насыщенную влагой атмосферу разглядел, что перед офисом Стюарта стоит его автомобиль.
Пол как раз выкладывал из коробок пирожные и шоколадки.
— Чтоб восстановить потраченные калории, — объяснил он и кивнул на моего валлийского друга.
Тот в черных очках сидел на диване и корчил мне рожи. Я, кряхтя, как страдающий геморроем бульдозерист, присел рядом.
— Это мы удачно вчера повеселились! — сказал Стюарт и снял очки: цвет лица был несколько неестественный. Глаз заплыл и был покрыт полосками лейкопластыря. — Одиннадцать швов. Моя жена в ужасе, спрашивает, когда у вас контракт закончится?
Я под сладкую еду поведал историю, как мы гужевали в Труро.
Пол и Стюарт отсмеялись, похоже, настроение у них было превосходное.
— Да чего ты переживаешь? Все самое неприятное уже закончилось. Зато представь себе, что даже через двадцать
— И не мудрено: я ту решеточку, что от сточной канавки оторвал, при возникновении на горизонте властей сразу же обратно приставил, как и было. Зато лапы этого имбицила еще долго будут мою шею украшать, хоть шарф одевай, — я показал на свою шею, где можно было различить синяки по форме пальцев, что некогда пытались меня удушить.
Настроение мое несколько улучшилось. Ни Саша, ни нетерпеливый посетитель так до обеда и не появились. Я слонялся по пароходу, дрессировал баклана, наконец, терпение иссякло. Прокрался мимо проходной порта и добрался, наконец, до горячей ванны и свежей постели.
41
— Ни в коем случае! Даже не будем обсуждать этот вопрос. В десять утра Вы совместно с другими работниками верфи будете стоять у Музея моря, — инструктировал нас лысый агент, к которому мы по простоте душевной обратились, чтоб разрешил нам на денек отлучиться из города. На тот день, когда приедет королева. Конечно, увидеть вблизи царствующую особу — очень интересно, но когда маячит перспектива оказаться при этом в крайне неприятной ситуации — тогда уж можно и обойтись без удовлетворения любопытства. — И не забудьте на «Вилли» вывесить все положенные по такому случаю флаги.
Когда мы вышли из офиса, то он, вероятнее всего, еще произнес сквозь зубы: «сумасшедшие русские». Я не поленился и вернулся обратно. Приоткрыл дверь, когда агент еще не успел измениться в лице и избавиться от брезгливой маски.
— Мы тоже о Вас самого высокого мнения! — вежливо сказал я и хлопнул дверью.
— Какие, к черту, флаги? — сокрушался старпом. — Мы уже распродали все, что можно. Может, тельняшки повесить? Так нет у нас этих тельняшек!
И вот мы оказались среди взволнованных встречей с монархом работников верфи. Набралось их подозрительно немного.
— Это оттого, что большая часть предпочла оказаться вместе с семьями по ту сторону от музея, гражданскую, — объяснил Стюарт.
Минувшие дни, а точнее, ночи оказались для нас со старпомом очень нелегкими. Наш старый добрый гипнотизер Немо расстарался вовсю. Мы боролись, насколько хватало подпитанных алкоголем сил, но все равно уверенности в себе не было. По утрам ночные страсти вспоминались, как обрывки сна, реальность путалась с вымыслом, поэтому мы даже предприняли попытку, неуспешную, сослаться на срочные дела и смыться из города. Стюарт, Пол и Алекс пообещали, что в момент визита королевы будут находиться поблизости, подстрахуют, если что. Оставалось надеяться на это.