In Vitro
Шрифт:
Другой – блондин, красавчик под стать первому. Тот не улыбался никогда.
И двое попроще, также брюнета, больше походили на бодигардов: широкие, как шкафы, и высокие.
«Великолепная четверка» занимала одни и те же места слева в третьем ряду. И многие девчонки, зная это, специально приходили на полчаса раньше, дабы расположиться вокруг.
Сегодня я проспала. По-настоящему. Проснулась в семь пятьдесят четыре. Подскочила как угорелая, а далее словно в сказке. Сама не знаю, как мне это удалось без метлы, но на лекцию я влетела ровно
Спереди свободных мест не оказалось, поэтому я плюхнулась на пустое сиденье в третьем ряду слева. Лектор опаздывал, зал шумел, и я дала волю лёгким, откинувшись на спинку стула и протяжно выдыхая в потолок.
Вдруг кто-то слегка толкнул меня сзади, пытаясь протиснуться:
– Может, подвинешься?
Я открыла глаза. Надо мной возвышался брюнет, позади которого с серьёзным лицом наблюдал за моими расширяющимися глазами и ноздрями блондин. «Бодигарды» в ожидании стояли в проходе. Один из них, бородатый, с недовольной миной.
«Шо?! Они это мне?»
И тут до меня дошло: я заняла их место! Конечно, третий ряд слева! Лекция физики! Вот, балда!
Захотелось стукнуть себя рукой по лбу, но я сдержалась. Опустила глаза, молча приподнялась вместе со стулом и привинченным к нему столиком и передвинулась вперед. Брюнет сел рядом, затем блондин и следом один из «бодигардов». Бородатый устроился передо мной, грубо прогнав какого-то парня!
Мама была права: купаться надо каждый день. Особенно когда тебе приходится пролетать за четыре минуты огромное расстояние.
Пришлось покрепче прижать к телу руки и засунуть ноги под стул.
Слегка поведя головой в сторону, будто кого-то ищу, я попыталась понюхать подмышки. Не удалось. Наклонилась пониже, но стул покачнулся, а руки-то раскрывать нельзя, и я чуть не грохнулась на пол. Благо, кто-то вовремя удержал за столик.
– Осторожно, не поскользнись, – послышался приятный голос красавчика, и я вместе со всей конструкцией вернулась в вертикальное положение.
Какой конфуз. Ведь даже спасибо сказать не могу: морда немытая, зубы не чищены, во рту рыба сгнила. Какие там водные процедуры, когда в распоряжении всего пять минут!
Поэтому лучше не смотреть.
Не знаю, что подумал парень, но по его усмешке можно было предположить одно: мамино первое правило сработало на все сто.
В зал вошёл лектор. Студенты притихли. И я облегченно выдохнула в сторону, устремив внимание на него.
Больше брюнет ко мне не обращался, а я лишь краем глаза наблюдала, как быстро он строчит в тетради всё подряд.
В середине лекции, когда профессор исчеркал полдоски неведомыми каракулями, одна из куколок, сидящих сзади, жеманно постучала карандашом по спине красавчика, заставив обернуться, и противным голосом с натянутым английским акцентом спросила:
– А зачем лектор это всё написал?
Я брезгливо посмотрела на девицу, готовая выдать что-то нелестное, но парень меня опередил:
– А это чтобы ты с доской сфотографировалась.
Принцесса
Зато его бородатый друг впереди разочаровал. С виду жутко серьёзный мужлан, такого никак не назовёшь парнем, на перерыве взял телефон. Так как он сидел прямо передо мной, хочешь не хочешь, взору открылся его домашний скрин, на котором было запечатлено фото себя любимого с веночком из снапчатовского фильтра. Про то, что губки бантиком, даже вспоминать противно. И я поняла, что есть ещё одна категория парней, к которой относится именно этот: умных, но тупых.
Лекция закончилась. Хорошо, что сегодня она одна.
Быстрей! Беги купайся, крокодилище!
Зэ Боди
Глава 4. Тело
В один из замечательных, похожих друг на друга скучных дней мне пришло в голову нарисовать мужской силуэт. И чёрт меня дернул добавить к нему глаза, рот, уши и нос. А потом другой чёрт – послать это маме, чтобы оценила.
Вердикт пришёл нерадостный:
«Ты что, больше ни о чем другом думать не можешь?»
И я сразу представила её лицо: глаза прищурены и словно проедают взглядом, рот сжат в тугую гармошку.
«Мама, это просто силуэт», – возразила я, в глубине души радуясь, что не вижу её.
«А почему он голый?» – последовал вопрос.
«Он не голый. И вообще, это не он».
«А кто? Я же вижу, что это мужчина. Голый причём», – и мне вернулось фото рисунка, только с прилепленным между ног зонтом.
«Мама, он не голый!» – я шепнула себя ладонью по лбу.
«Да. В зонтике».
Синем. Раскрытом и перевёрнутом вниз по типу лукошка. И где она его откопала? Теперь на рисунок не могла смотреть и я.
«Он в лосинах!» – я удалила её произведение искусств из чата.
«Не видны лосины. Виден пупок! Совсем стыд потеряла!»
С мамой не поспоришь. И без толку объяснять, что ничего подобного на уме не было.
Пришлось надеть на него штаны, путём проведения жирной линии через пупок, и вновь послать ей:
«Так лучше?»
«Что это?»
«Штаны».
«Это не штаны», – покер-фейс.
«Он балерун», – я хихикнула, отправляя это сообщение.
«Пердолун. Ненавижу балерунов. Все они извращенцы. Надень на него нормальные штаны».
«Мама! – не выдержала я. – Я просто учусь рисовать фигуру!»
«Почему мужскую?» – Мама за словом в карман не лезла. А я в который раз убедилась, что ни она, ни папа в искусстве не понимают ничего.
«Я просто хотела показать тебе рисунок! А ты… Дай настоящую критику. По существу».