Инь, янь и всякая дрянь
Шрифт:
Будучи женой ответственного сотрудника правоохранительных органов, настолько ответственного, что его семью поселили не в одном из домов МВД, а предоставили квартиру в жилфонде другого, более крупного ведомства, Зинаида отлично усвоила истину: меньше знаешь – лучше спишь. Поэтому она никогда и ни с кем не делилась своими мыслями. Но с прежней соседкой, Серафимой, и она, и Василий поддерживали добрые отношения, бывали у нее в новом доме. Чем дальше, тем яснее Зина понимала: пожилая женщина съехала из квартиры не по своей воле, ее заставили
– Какие герани у меня росли! Помнишь, Зиночка? А здесь темнота, цветы не приживаются.
Потом Серафима спохватывалась и давала задний ход:
– Зато Полина мне отличную доплату отстегнула, теперь у меня хоть деньги есть. Да и тяжело одной три комнаты содержать.
Зиночка согласно кивала головой, но притом очень хорошо видела: в доме Серафимы нет никакого достатка. И зачем одинокой женщине, без детей и внуков, понадобилась вдруг большая сумма денег? Не лучше ли было остаться в насиженном гнезде и скромно жить на имеющиеся средства?
За год до кончины мужа Зина сломала руку, и начались ее мучения: кость срослась неправильно, пришлось делать операцию. Ей стало не до посещения Серафимы, но, начав выздоравливать, Зинаида почувствовала укол совести: совсем забыла про давнюю знакомую. А та, как на грех, отчего-то не подходила к телефону. Самой ехать к бывшей соседке было тяжело, и она попросила мужа навестить Серафиму. Василий выполнил просьбу жены и вернулся домой с неприятной вестью:
– Серафима в лечебнице.
– Господи! – всплеснула руками Зина. – Что с ней такое?
– Сломала шейку бедра, увезли в больницу.
– О боже… Вася, найди ее!
– Да уже спрашивал, – вздохнул тот, – никто из соседей ничего не знает, квартира заперта, куда ее отправили, неизвестно.
Зинаида очень огорчилась, поплакала, затем ей в голову пришла идея, и она спросила супруга:
– Васенька, ты ведь, наверное, можешь попросить бывших коллег по работе найти несчастную старушку.
– Я на пенсии, – напомнил Василий.
– И что? Связи-то у тебя остались.
– Отстань, – буркнул муж.
– У Серафимы никого нет, – настаивала Зина, – а ты же знаешь, как за такими больными ухаживают. Не по-божески ее бросить. Ну-ка, вспомни, что ты Михаилу Николаевичу обещал!
– Что? – недовольно отозвался Вася.
И тут Зинаида разозлилась.
– Считаешь меня табуреткой? Сварила щи, подала, пошла вон? Я, между прочим, всю жизнь домоводство в школе преподаю, уважаемый человек! Не алкоголичка какая-нибудь, не шалава, с одним мужем всю жизнь!
– Ты чего завелась? – заморгал Василий. – Если решила скандалить, то без меня. Я лучше в гараж схожу, масло в двигателе поменять надо.
– Тебе тачка дороже человека! – ринулась в атаку Зинаида. – Думаешь, я не знаю, что Михаил Николаевич прежде твоим начальником был? А когда тебя ранили, он тебя
– Зина! – ахнул муж. – Сейчас же замолчи!
Но ее уже понесло. Она уперла руки в боки и заголосила:
– Так и будем до смерти бояться? Времена иные настали! Ты мне ничего не рассказывал, да у меня глаза с ушами имеются. Михаил Николаевич тебя на работу взял, в люди вывел, относился как к сыну, в трудную минуту не бросил и с квартирой нам помог! Он же приходил сюда, просил: «Вася, мне скоро на тот свет уходить, не бросай Симу, она неприспособленная». А ты? Пообещал и не выполнил. Не стыдно? Думаешь, почему к я Серафиме через весь город моталась?
– Я считал, что вы дружите, – промямлил Вася, – хоть она и постарше, но ведь не так уж возраст важен. Бабьи штучки, вместе халаты шьете, вяжете…
– Дурак! – горько сказала Зинаида. – Вот очутишься на том свете, встретишь Михаила Николаевича, он и спросит: «Васенька, что ж ты Симу бросил в больнице? Кефирчику ей не принес? Мучили там мою жену, знали, что никого у бедняжки нет, потому и распоясались…»
– Ладно, ладно! – замахал руками Василий. – Не трещи, я сам хотел этим заняться. Чего ты раскипятилась?
Через пару дней муж отчитался о проделанной работе.
– Серафима в Караваевке, в доме престарелых. Тоска там, конечно, но не самое плохое место.
– Дом престарелых? – ахнула Зинаида. – Но почему?
– Она в инвалидной коляске ездит, – пояснил муж, – одна жить не способна. Не волнуйся, пока ты не выздоровела, я буду Серафиму навещать.
Василий сдержал слово – раз в неделю, по выходным, непременно ездил в Караваевку. И именно туда он направлялся в тот роковой день, когда произошла авария. Погиб на шоссе, неподалеку от дома престарелых…
Зинаида снова включила чайник и спросила:
– Теперь понятно?
– Немолодая женщина сломала шейку бедра, очутилась под медицинским присмотром… – Я пожала плечами. – Как случившееся связано с вашей соседкой Полиной?
– За неделю до гибели, – тихо сказала Зина, – Вася во дворе машиной занимался. У нас «ракушка» была, муж автомобиль выкатил и чего-то там делал. Помню, вроде краской пахло. Стоял ясный, теплый солнечный день…
Зинаида столь живо описывала произошедшее, что перед моими глазами сразу возникла яркая картина.
Теплый солнечный день. Во дворе, возле открытого гаража, стоит машина, рядом суетится Василий, чуть поодаль, на скамеечке, сидит Зинаида с вязаньем в руках. Основная часть жильцов разъехалась по дачам, родители вывезли детей из душной столицы и сами отправились на природу. У Зины с Василием дачи не было, ну да она им и не нужна была. Вася мирно ковырялся в любимом автомобиле, Зина шевелила спицами.
– Совесть иметь надо! – вдруг зло прозвучал высокий голос.
Зинаида обернулась и увидела Полину, которая, прижимая к лицу носовой платок, спешила к гаражу.