Ина Вири Калли
Шрифт:
Раненому помогли подняться.
– Что произошло?
– спросил другой бессер.
– Она решила, что он тари и бросилась на него.
– ответил Марек.
– Я ее еле оттащил.
Лера подняли. Он еле держался на ногах и взглянул на Ину. А та использовала все свои инстинкты, что бы лер больше ничего не слышал в ней.
– Я думал, она меня прикончит.
– сказал он.
– Что произошло, Ина? Что ты увидела?
– спросил Марек.
– Было темно. Ты когда-то исчез, а потом появился этот. Он не бессер. Он такой же как те двое, которые хотели убить нас в Храме Святого Иоринга! Он тари,
– Успокойся, Ина. Он не тари. Ты же уже видела таких раньше.
– Я не помню таких.
– Ответила Ина.
– Он не такой, как этот.
– Ина показала на другого бессера. Они злятся на меня.
Бессеры ушли. За ними ушли и люди. Марек остался один с Иной.
– Я правда проспала столько времени?
– Спросила Ина.
– Правда.
– И меня не отправили в космос на станцию?
– Люди не знают что делать с тобой. Отправлять тебя на станцию в космос не имеет смысла.
– Почему?
– Ты же научилась телепортировать. Ты знаешь, что телепортация вылечивает?
– Как вылечивает?
– Помнишь, Лапик разодрал колени себе в саду?
– Позавчера… Ой… - Ина усмехнулась.
– Это теперь было полтора месяца назад?
– Да. Ты тогда вытащила его и маму из дома, когда появился тот зверь. У него исчезли все ссадины на коленках после этого.
– Значит, я смогу так вылечить кого угодно? Я боюсь так делать.
– Почему?
– Люди злые.
– Люди не злые. Я что злой?
– Нет. Только ты, Лапик и мама не злые. А остальные все злые. Если бы они не были злыми, они не заперли бы меня в том доме с вами.
– Нас никто не запирал, Ина.
– Запирали. Я же знаю, что эта комиссия говорила тебе. Они все боятся. И охрана у нас не для того что бы охранять меня, а для того что бы охранять остальных от меня. Они все боятся и злятся.
– Если бы они были злые, они не оставили бы тебя.
– Они оставили меня, только потому что этого хотел ты. Они давно убили бы меня, если бы не ты. Я обязана тебе своей жизнью. И моя мама тоже. Ты спас ее тогда. Я знаю. Я слышала что она говорила. Ты думаешь, она говорила неправду?
– Я не знаю, Ина.
– А я знаю. Она добрая. Она говорила правду. Я не хочу никого убивать. Я буду убивать только плохих и злых.
– И ты убьешь всех людей?
– Почему ты так говоришь?!
– Завыла Ина и у нее появились слезы.
– Ты сказала, что все люди злые.
– Они думают, что я злая, поэтому и злые. А я не злая! Ты же знаешь!
– Я знаю, Ина. И я очень люблю тебя.
– Марек обнял ее.
– Я тоже люблю тебя.
– Сказала она.
– Скажи им, что я не злая. Скажи им, что я хочу жить как все люди. Я хочу жить в городе. Я хочу гулять и играть с друзьями. Я хочу, что бы их у меня было много. Я хочу, что бы за мной не ходили солдаты с оружием. Зачем они нужны? Я хочу, что бы мне верили. А если мне никто не верит, пусть они меня убьют и не мучают!
– Не надо так говорить, Ина.
– Надо. Они думают, что я тайно замышляю кого-то съесть. Я не буду никого есть. Только бандитов и преступников.
– И ты съешь человека, если он окажется преступником?
– Спросил Марек.
– Зачем ты надо мной смеешься?!
– Воскликнула она.
– Я разве смеюсь?
– Ты смеешься больше чем
– Он вымышленный герой, Ина.
– Вымышленный. И его все любят. Он герой. Он убивает преступников. Я что, хуже него? Или все боятся, что я по глупости спутаю кто преступник, а кто нет? Чего они боятся? Я же не лезу никуда и не пытаюсь никого убивать. Я не прошусь работать в полицию. Если этого никто не хочет, я не буду этого делать.
Ина забралась на кровать с лапами и легла, замолчав.
– Ты не хочешь больше говорить?
– Спросил Марек.
– Что мне говорить? Они же все равно ничего не поймут. Они не жили со мной как ты и они никогда этого не смогут понять.
– Может, если ты им сама объяснишь, они это поймут?
– Что мне им объяснять? Как быть нормальными людьми? Они что, не люди? Или там заправляют эти бессеры, которые служат тари? Это они боятся, что я оказавшись среди людей стану им помогать. Ратионы не преступники и не убийцы. Это все военная пропаганда и больше ничего. Я уверена, что все нормальные ратионы желают только мира. Это сказала моя мама, и я верю ей, а не тому что говорят будто все ратионы чудовища.
– Кто тебе так сказал, Ина?
– Люди. Они сказали это молча. Своими действиями по отношению ко мне. Все это можно объяснить только двумя способами. Либо они считают, что я чудовище, либо они сами таковы. Я не чудовище. Если они не поймут этого. Если все останется по прежнему и я буду сидеть в клетке, я буду считать, что они чудовища.
– Ты же не сидела в клетке, Ина.
– Я сидела в клетке. Не в натуральной. В этой клетке нет решеток, но мне не выйти из нее. Мне приходится смотреть на весь мир через строй охранников. Через узкую дырочку в виде телевизора, который искажает все. Когда я была маленькой, я думала, что так и должно быть, что вокруг меня целый мир, а вокруг меня в действительности почти ничего нет. Только одна клетка, в которой я сижу. И ты в ней. Но ты можешь выйти. Ты человек, ты можешь спокойно пройтись по городу, когда тебе никто не мешает. А я не могу этого сделать. Я в клетке.
– Ты же можешь улететь.
– Зачем ты так говоришь? Ты знаешь, что я не могу улететь. Куда? Что сделают люди со зверем, который сбежал из клетки? Его поймают и посадят назад. А если он будет этому сопротивляться, его убьют. Я не хочу, что бы меня убили. Но я не хочу еще что бы меня мучали. Я вижу всех людей вокруг. Я вижу как они смотрят на меня. Они все думают, что я зверь. И все это повторяется. Зверь, зверь, зверь. Для всех я зверь, кроме трех человек, которых остальные считают помешавшимися.
– Кто это нас считает помешавшимися?
– Люди. Охранники, врачи. Все вокруг. Я как тот Маугли, попавший в стаю волков. Только в моем случае все наоборот. Я волк, попавший в стаю людей. Я все понимаю. Ты и Кори мне как отец и мать. Лапик мне брат. Но я другая. Вы дали мне все что могли. А все остальные люди сидели вокруг и смотрели. Что получится. Как поведет себя зверь, когда вырастет. Одного они понять не могут, что я не зверь. Я не загрызла ни одной собаки, сколько они на меня не кидались, а они боятся, что я начну кидаться на людей… Я хочу спать.