Инара. Предыстория
Шрифт:
"Отец!" - позвала я немного резко. По крайней мере в тишине именно так и прозвучало.
Папа молча поднял глаза. Я замерла в паре метров от них, жестом попросила Адониса отпустить девушку и всё-таки сказала:
"Почему ты думаешь, что Аарон тебе враг?" - в лоб спросила я.
"Инара", - отец укоризненно замотал головой и уже стае.
– "Берите девчонку и возвращаемся"
"Девчонку". Это хорошо. Он не стал называть её лазутчиком.
Тяжко вздохнув, я подошла к Элефтэрии и мы пошли. Подруга выглядела задумчивой и слегка грустной. Она жалела эту девушку. Пытать-то её никто не будет
До Пральтер мы шли в тишине. Ночь была тёмной и глубокой. Благо мы могли видеть в темноте. Иначе пришлось бы не сладко. Пробирались бы как кроты.
У входа в пещеру стояла стража. Это обязательно в нашем лесу. Иначе проберутся враги и всё такое. Кстати, люди здесь тоже есть и для того чтобы их увидеть не обязательно перемещаться на землю. И здесь мы тоже скрывались. И делали это намного тщательнее, чем бы если ходили на землю. Оттуда нас им не достать, а вот отсюда... В общем, жизнь была полна запретов и скрытых страхов.
Увидев отца, стража почтительно склонила головы. Сначала в пещеру вошёл отец, после Адонис, я и Элефтэрия. А далее уже вся остальная стая. Но это не потому, что проход узкий. Просто так положено. Мы уже успели перевоплотиться и сейчас щеголяли в халатах. Голышом как-то не комильфо, а так хоть какое-то ощущение уверенности. В руках мы несли свою одежду. Ту, в которой вышли из пещеры. Зачем такая сложная схема? Просто после обращения долго одеваться лень. Ещё плюс ко всему после охоты. Она выматывает. Мы перевоплощаемся у пещеры и выходим ночью. А когда возвращаемся принимаем человеческий облик чуть раньше и уже на двух ногах продолжаем свой путь.
Оказавшись в пещере, мужчины потащили свою добычу в погреб. Мясо там никогда не пропадает, потому что там такой дубак, что даже мне холодно. Хотя обычно я на холод не реагирую.
После охоты нас обычно ждала "ванна". Мы любили, покидав добычу в погреб, всей стаей дружненько рвануть на озеро. Там просто волшебно. Иногда туда прилетают лебеди. Правда они какие-то странные. Иной раз так смотрят, что кажется будто они разумны и могут думать.
На озере мы долго плаваем, жарим шашлыки и балуемся. Ещё удобно, что озеро располагается рядышком с пещерой - купаться может почти вся стая сразу. Отдохнуть ведь тоже всем хочется. Вообще я не понимаю смысла в этой охоте, так как наша стая не бедствует. У отца на землях людей достаточно успешный бизнес. Мы живём не то, что обеспеченно, а богато. То есть он один кормит всю стаю! И, знаете ли, у него это отлично получается. Мама же является его поддержкой. Она всегда с ним. Я никогда не видела их ругающимися. Не было такого чтобы мама его "пилила" или ещё что. Моя няня и по совместительству мамина подруга всегда говорила, глядя на эту пару "Твоя мама очень мудрая женщина!". В её голосе в такие моменты чётко звучало восхищение.
В общем, покидав добычу в погреб, мужчины взяли несколько тушек, освежевали на шашлыки, и мы пошли к озеру. Мангал и прочая ерунда были уже там. Мы просто-на-просто ничего оттуда не забирали. Зачем, если практически каждый вечер мы бываем на озере?
Стая была шумной и весёлой. Гогот от нас стоял на весь лес, отовсюду доносились голоса. Кто-то просто болтал,
На озере все разбрелись кто куда. Одни жарили шашлыки - мужчины, другие сидели в ожидании, некоторые купались.
Я стянула с себя джинсы с футболкой (после охоты я надела купальник), подождала пока разденется Элефтэрия, помогла ей со шнуровкой и, весело смеясь, помчалась к воде. На берегу находился трамплин и можно было с разбега прыгать в воду. А ещё здесь была тарзанка. Её повесили там, где крутой берег, а над водой крепкие ветви могучего столетнего дерева.
С разбега прыгнув в воду, я проплыла под ней и вынырнула метров через тридцать. Ещё одна особенность - способность задерживать дыхание на довольно-таки длительное время. Минут десять как нечего делать.
Побаловавшись с Элефтэрией на берегу и вдоволь наплескавшись, мы неохотно вышли на зов стаи - шашлыки были готовы. На выходе меня встретил Адонис, держащий в руках полотенце. Заботливо попытался завернуть меня в него, но я воспротивилась. Резко выдернула полотенце из его рук и вытерлась сама. Некрасиво, конечно, но надежды ему давать не хотелось. После оделась и села на траву. Стая пировала. Я внимательно смотрела на них и думала. Вот с виду обычные люди, но всё же было в них, точнее в нас, что-то такое... чего не сможет уловить не один человек, но легко почувствует и заметит нелюдь. Движения, повадки, блеск глаз. Всё говорило о сущности. Да даже эта любовь к охоте.
Солнце плавно выкатывало наверх, неуверенно освещая пространство. Сначала несмело окрасились верхушки деревьев, потом медленно, словно укутывая, поползли вниз желтовато-красные лучи, накрывая землю и заливая всё вокруг. Это говорило о том, что нам пора. На землях людей сейчас тоже утро (именно на землях, а не на земле), но у них всё по-другому. Скоро они начнут просыпаться, вставать со своих тёплых уютных постелек, сонно собираться и идти на работу. Для нас же это было сигналом ко сну - мы ночные существа.
– Возвращаемся, - строго скомандовал папа.
Стая нехотя принялась собираться. Спать хотели все, но и побаловаться ещё были не против. Так что назад мы возвращались уже не такие весёлые и шумные. Волки гордо шли впереди, львы же с присущей им грацией хищников неторопливо семенили кучками. Мы с Элефтэрией тихонько переговаривались. Папа был настороже и бросал на меня косые взгляды. Он всегда боялся, что я убегу или выкину какой-нибудь фортель. Хотя я никогда не предпринимала даже и попыток. Наверное, чувствовал, что их чрезмерная опека до добра не доведёт.
– Тебе во сколько нужно открыть портал?
– дотронувшись до моей руки, привлекая внимание, одними губами спросила Элефтэрия.
– Через три часа, - ответила я и покосилась на отца.
Он шёл впереди и, поворачивая голову то вправо, то влево, как бы невзначай следил за мной.
Элефтэрия молча кивнула, и мы вошли в пещеру, где и разошлись.
– Папа, - уже у двери в свою обитель окликнула я.
Отец медленно повернулся и молча уставился на меня.
– Что с той девушкой-волчицей?