Инцест [=Страсть]

Злотников Семен Исаакович

Наталья. Не боюсь — просто я… Это лишнее, вы не сердитесь…

Рэм. Вы мне очень нужны.

Наталья. Я — нужна?

Рэм. Вы во мне пробудили…

Наталья(смеется, шутливо уходит от его объятий). Охотника? Страшного зверя? Кого?

Рэм(не оставляет ее, ходит следом). Позабытое чувство, Наташа… До боли щемящее чувство, Наташа…

Наталья(торопливо). Я вас понимаю, я все понимаю, но, Рэм, поймите

и вы…

Рэм. Я искал вас целую жизнь.

Наталья. Это рехнуться, Рэм, можно — то, что вы говорите… подумайте сами, смешно, мы знакомы… А мы можем без рук? (Радостно.) Рэм, Рэм, а, хотите, мы будем без рук? Ой, миленький, правда, давайте, без рук — без них даже лучше! (Смеется, показывает на скульптуру.) Она же, глядите, без рук — а красиво… Ну, Рэм, ну, как будто она — ну, как мы? Или, вернее, как будто бы мы — как она?

Рэм. Почему? Я вам неприятен?..

Наталья. Очень приятны, напротив! У меня даже мыслей таких — да, поверьте мне, Рэм! Вы — художник, вы — умница, Богу помощник, да в вас не влюбиться! Я просто подумала… Как бывает, подумала: мы с вами как-то могли бы общаться при помощи слов… Язык таких жестов, Рэм… Таких как бы жестов… Рэм, сложно, я, правда… Я не всегда понимаю…

У него опускаются руки. Отвернулся, закуривает. Молчат. Она же с улыбкой глядит на него.

Рэм… давайте-ка, что ли, работать… Командуйте, что надо делать: стоять? сидеть? лежать? Когда-то даже умела на голове… Хотите, специально для вас? Без прибавки к зарплате?

Он молчит. Она же улыбается, на него глядя.

Работала, было, с художником-полуфантастом. Он, кстати, сам себя называл: полужизненный полуфантаст. Заставлял меня: чтобы и полусидеть, чтобы и полустоять. Или, еще непонятнее: полуползти-полулететь…

Рэм. Все правильно…

Наталья. Что, Рэм?

Рэм. Подумал: все правильно.

Наталья. Что правильно? Что вы подумали, Рэм? Эй, говорите, что вы подумали?

Рэм(задумчиво на нее смотрит). Вспомнил сон… Как будто нырнул в бурлящую воду… Хотел уплыть далеко… Однако, нырнув, я больно ушибся, потому что дно оказалось чересчур близко и плыть было невозможно… И вообще, оказалось, река никуда не бежала, она бестолково бесновалась по кругу, на одном месте… И меня бестолково кружило, и взбалтывало, и било о дно… Какое-то время я не сдавался, отчаянно боролся… Но, впрочем, устал и подумал: что толку сражаться, плыть все равно некуда?..

Роняет сигарету на пол, наливает виски в стакан, залпом выпивает, опускается на стул, странно улыбается.

Чертово время, оно пробежало даже еще быстрее, чем я успел сообразить, что оно пробежало… Я смотрю на себя, но я себя не вижу… Что-то пытаюсь себе объяснить — но я себя не понимаю… Кажется, впору смириться и праздновать вечность — я же все еще не согласен…

Наталья(не сразу).

Не соглашайтесь. Успеете праздновать.

Рэм. В каком-то смысле я безнадежен, сами сказали.

Наталья. Да, подумаешь, кто-то сказал! Всего-то сказала: что я не хочу с вами ЭТОГО…

Рэм(не сразу). Как же нам быть: я с вами только ЭТОГО и хочу…

Наталья (опускается возле него на колени, берет его руку в свою, прижимается щекой). Рэм, Рэм… милый человек… Рэм, ну, зачем? Честное слово, упрямый мальчишка: ЭТОГО хочу, а ЭТОГО не хочу… Мой Тимка ЭТОГО пока не умеет сказать, он пока только: ма, хоцу… Кстати, очень похоже… (Улыбается.) Такой гонорар обещали — мне столько не снилось! Всего-то позировать ночь! Да еще и без ЭТОГО! Рэм, вспомните, сразу спросила: честно скажите, для секса зовете? А что вы ответили, помните: честно, зову для души. И глаза, Рэм, при этом глаза — детские-детские… Я про себя и подумала: в кои-то веки позвали меня для души. Мне и деньги нужны — но и вы так сказали…

Он молчит.

Я не ханжа, Рэм, не думайте… Как пишут в романах, у нас было прошлое… Даже, представьте, работала в стриптизтеатре… Как раз тогда Соню кормила — одновременно себя демонстрировала… Кончилось молоко — меня и прогнали… (Разглядывает его руку.) Вообще, Рэм, скажу по секрету: влюбляюсь — как спичка: мной только чиркни… И если уже я влюбляюсь — только держись… Как в том женском гимне: согреть чужому ужин — жилье свое спалю… (Смеется.) Вот, наконец, мне понятно: мужская рука… Крепкая, добрая, нежная… В одной руке — все: крепкая, добрая, нежная… (Целует его руку.) Миленький Рэм… вы — прекрасный, вы — сильный, вы — странный немного… Я бы хотела такого отца… Вот мне бы сейчас такого отца — я бы все отдала…

Рэм(тоже на коленях, обнимает женщину). Вы мне очень нужны…

Наталья(тоже его обнимает). Рэм, ну, что вы?

Рэм. Я гибну, Наташа…

Наташа. Но, Рэм…

Рэм. Но я знаю, что гибну…

Наталья. Не надо…

Рэм(обнимает все крепче). Кроме вас, у меня никого…

Наталья(смеется). Мы знакомы едва полминуты — вы так говорите… Рэм, хотите еще, чтобы верила…

Рэм. Очень нужны…

Наталья(смеется, пытается отстраниться). Говорили уже, Рэм, уже…

Рэм. Только вы и остались, вы и нужны…

Наталья. Я сказала: но я не могу…

Похоже, борьба между мужчиной и женщиной завязалась нешуточная. Уже и слов, кроме: «Наташа-Наташа», «Рэм, Рэм» — не разобрать. Он ее валит на пол, она отбивается, он цепляется за нее, и даже, кажется, рвет на ней платье — наконец, она вырывается, убегает на кухню. И он от нее не отстает. Доносятся голоса.