Индекай - край эльфов
Шрифт:
Гром, раздираемый угрызениями совести, понуро направился к ним.
Они его заметили сразу, а Очтли аж засияла на радостях:
— Неужели сам благороднейший воин к нам пожаловал?
Гром со скорбью на лице приблизился к ним, опустился рядом с ними на ковер.
— Пришел извиниться, что не уберег тогда ваших воинов… Если можете извинить.
— Это ты о чем? — подал голос Улоп, тут же заработав сердитый взгляд от Очтли.
— По моей вине погибли ваши доблестные воины в развалинах Печали. О чем же еще? Как я могу сгладить свою вину перед
— Не понимаю ви… — хотел что-то сказать Улоп, как сразу получил затрещину и заткнулся на полуслове. А ответила Грому Очтли.
— Дети Науа рождаются, чтобы умирать в бою. Это высшая цель наших воинов.
— Но, как же вы теперь без них? — ошарашился Гром ее безмятежностью.
Очтли засмеялась:
— Новые воины ждали своего времени заменить павших. Их снова ровно пятьдесят могучих детей Науа в стане. Только недавно ушли охотиться. А вечером все будут здесь. Если осталось у тебя достаточно золота, можешь и их нанять.
— Вот как? — задумался Гром. Выходит, напрасно все это время грыз себя изнутри. В игре они почти как игроки перерождаются, черт побери!
— Ннет… Мне пока наемники не нужны, Очтли. Но если возникнет нужда, обязательно найму именно ваших. Уж слишком они хороши.
— Ты прав, чужеземец, — вновь непроизвольно нарушил здешний этикет Улоп. — Нанимай только наших.
Очтли разъярилась на это нарушение не на шутку.
— Как ты смеешь…
Но Гром решил не становиться свидетелем новой экзекуции. Вскочил, буркнул прощальные слова и поспешил к выходу.
Посмеиваясь над ними, добежал до ожидающей невдалеке Мартины.
— Вставай, жрица. Пойдем дальше.
Темнело уже, когда они пересекли одинокую серую скалу, теперь ставшую Грому пограничным указателем.
— Вот отсюда начинаются земли Индекайа, — показал Гром вперед.
— Вижу! — расширенными глазами глядела Мартина на буйную степную растительность при свете погружающегося за горизонт солнца. — После описания Амитолы именно такой представляла себе здешнюю природу.
— Еще налюбуешься индекайскими красотами. А сейчас нужно торопиться. Скоро совсем стемнеет. Да и Амитола нас заждался, — потащил ее за руку в сторону Дома Черных Воронов, пока она очарованно мотала головой.
Когда углубились в дремучий лес, девушка совершенно растерялась. Только пробормотала:
— Как можно передвигаться в таких зарослях?
Действительно, подумал Гром. Часто нужно махать мечом, чтобы двигаться вперед. А с посохом по лианам и колючим кустам — бесполезное дело. Сейчас-то он шел на шаг впереди, прокладывал просеку себе и ей. А если понадобиться одной идти? Подумав немного, сказал ей:
— Придется тебе в Индекайе обходить леса. А еще лучше, одной никуда не ходить.
Мартина только презрительно фыркнула.
Они преодолели лес и выбрались вновь в степную даль, откуда в наступившей мгле стала видна цель их похода.
На фоне проступивших звезд при свете полной луны впереди чернели силуэты громадин мега-деревьев этого мира.
— Вот он, Дом, где обитает Амитола, —
— Я не могла и подумать, что деревья бывают такие большие.
— «Большие», это не то слово, — ухмыльнулся Гром. — Они слишком большие.
Пошли дальше, прибавив шагу. Еще послали Амитоле эсемеску: «встречай». Поэтому, когда оказались, наконец, у подножья великана с главным дуплом, увидели сияющего Амитолу. Он только коротко воскликнул: «ура!», кинулся обнимать Мартину. А на Грома вовсе не обратил свою радость.
Гром притворно сердито похлопал сзади его по плечу:
— Эй, парень. А меня кто обнимет?
— С тобой недавно виделись, — отмахнулся тот от него.
— Ничего себе! Меня же три дня не было. Не соскучился?
— Не-а. Я по сестренке соскучился.
— Ну, раз так, веди свою сестру в таверну. Устала она с непривычки так долго путешествовать. А все остальные любезничания отложи до завтра.
— Ну, ладно, — неохотно согласился он, и потащил их по дуплам, лестницам и мостам на третий ярус ветвей.
На здешних дорогах Мартина судорожно цеплялась в руку Грома. К такому передвижению по ветвям на таких высотах — этому еще привыкнуть надо.
За полночь оказались перед круглым металлическим щитом входа в здешнюю таверну.
До нельзя утомленная путешествием Мартина не переставала удивляться новинкам, что постоянно открывались глазам. Очарованно оглядывала помещение, пока Гром оплачивал и ее ночевку.
Когда все формальности были утрясены, Гром обернулся к Амитоле:
— Завтра, ровно в девять будь внизу. Передам тебе на хранение Мартину.
— Понял, — кивнул тот. — Буду ждать там у входа. Тогда, я пошел уже. Спокойной ночи.
Амитола в последний раз улыбнулся Мартине и зашагал назад в свою казарму. А Гром повел ее к приставной лестнице в каморку.
Оказались в долгожданном уединении в тесном дупле при свете свечи, что вспыхнула как они вошли. Но Гром сразу же затушил ее. Им сейчас достаточно было и того, что в небольшом иллюминаторе загадочно сияла полная луна.
— Теперь мы всегда будем вместе? — прошептала Мартина, обнимая его.
— Да, — тоже шепотом ответил ей Гром. — И вне Аркадии тоже.
— Я буду и там тебя ждать, — скинула она с себя под ноги одеяния Балдура.
— Я сразу же поеду за тобой в Новгород, — он тоже скинул с себя под ноги броню Перуна.
Узкой лежанки им вполне хватило, чтобы долгое время наслаждаться полноценным взаимным милованием, дарованным игрокам создателями Аркадии. Как верно писал еще Лев Толстой: «Сколько сердец, столько родов любви».
В отличие от примитивного секса, что внедрялось программными обеспечениями в остальных погружениях, в этой новой игре удалось, за счет индивидуализации игроков, достичь истинных человеческих чувств поверх инстинктивных сексуальных рефлексов. И этим тоже создатели Аркадии были обязаны методу академика Савельева, что давал возможность игрокам проявлять и в игре свои индивидуальности, в каком-то смысле, уникальные чувства.