Индейцы Северной Америки. Быт, религия, культура

Уайт Джон Мэнчип

Мы более подробно остановимся на проблеме алкоголизма среди индейцев в последней главе, посвященной современному состоянию жизни североамериканских индейцев.

Глава 6

Художники

Индеец жил в неразрывной связи с природой, относясь к ней с трепетом и глубоким почтением; он постоянно обращался в своих молитвах к духам и силам, воплощавшим ее, пытаясь умилостивить и задобрить их. Его связь с природой была одновременно и прочной, и хрупкой: с одной стороны, она давала ему средства к жизни, с другой – постоянно напоминала и предупреждала о том, каким уязвимым созданием является человек и насколько менее и хуже он приспособлен к жизни в окружающем его мире, чем другие живые существа, находящиеся рядом с ним. Поэтому неудивительно, что в искусстве индеец пытался выразить свои глубоко личные чувства и ощущения, связанные с окружающим миром, – свои страхи, надежды и верования, которые жили в самой глубине его души.

Искусство индейцев было глубоко связано с их религиозными верованиями. К сожалению, в связи с разрушением традиционного образа жизни

и старых религиозных верований и традиций была утрачена и способность как выражать, так и понимать тот глубочайший внутренний смысл, который был заключен в произведениях индейского искусства в период его расцвета. Этот смысл является сегодня недоступным не только белым искусствоведам, но и большинству самих индейцев. Как и искусство белого человека, индейское искусство сегодня является приятным приложением к жизни, причем легким и поверхностным; своего рода изящным жестом и улыбкой, посылаемой жизни. Оно уже больше не подпитывается той могучей и непреодолимой силой и мощью, которая обеспечивалась прямой связью с затаенным в глубинах человеческой души источником всей гаммы человеческих чувств и страстей. Лишь в тех немногих местах, в частности кое-где на юго-западе и северо-западе, а также в арктических районах, где традиционный образ жизни и культурные традиции удалось в значительной мере сохранить, могут иногда промелькнуть образцы подлинного индейского искусства.

Другая причина того, что индейское искусство в целом остается непонятым и недооцененным, состоит в том, его произведения выполнены в непривычном стиле. Западные люди, возможно, уделили бы ему больше внимания и изучали бы его более серьезно, если бы оно относилось либо к реализму, либо к абстракционизму, поскольку оба этих стиля на Западе хорошо известны. Однако традиционное искусство индейцев не является ни реалистическим, ни абстракционистским. Оно схематично и символично, и в этом оно напоминает искусство Древнего Египта. Древнеегипетская настенная живопись считалась забавной, необычной и «любительской», поскольку внешний рисунок выглядел очень простым и наивным. Древнеегипетская скульптура была удостоена большего внимания критиков и специалистов, поскольку ее отнесли к «реалистической», хотя она столь же пропитана символическим и религиозным смыслом, как и живопись. Индейское искусство пострадало от подобных же ошибочных и упрощенных оценок.

Индейское искусство никогда не ставило целью объективно отразить внешний мир. Его интересовала не внешняя сторона вещей; оно было обращено вовнутрь, его волновали прежде всего отзвуки и проявления внутренней жизни человека: видения, откровения, заветные мечты, чувства и ощущения. Это питало и самого художника, и это же он хотел увидеть в объекте своего творчества. В индейском искусстве эстетическое начало не было на первом плане, хотя у индейцев это чувство было очень сильно развито. Его главной задачей было передать и выразить некий таинственный, мистический смысл. Даже рисунки и изображения на одежде и домашней утвари носят оберегающее и врачующее предназначение; выражают связь со священным духом-хранителем или служат магическими символами, которые должны обеспечить удачу и процветание. Индейский художник, как и его древнеегипетский коллега, не стремился к написанию точного портрета человека или изображения животного. Его интересовала не внешняя оболочка, а душа и скрытая внутренняя сущность всего того, что его окружало. А как еще можно передать и изобразить такую тонкую и неуловимую вещь, как душа, если не через символы и другие подобные средства передачи своих ощущений и самовыражения?

За исключением памятников архитектуры, американские индейцы, судя по всему, не создали большого количества произведений искусства. Мы могли убедиться, что произведения древних строителей скальных поселений и маундов не уступают образцам как древней, так и средневековой европейской архитектуры. С другой стороны, в Северной Америке не было обнаружено – по крайней мере пока – ничего, что можно было бы сравнить с шедеврами настенной живописи, найденными в Альтамире, в Испании, или не менее знаменитыми образцами наскальной пещерной живописи в Ласко, во Франции. Сохранились лишь несколько скромных наскальных рисунков на возведенных в скалах «домах-поселениях», но они были сделаны индейцами навахо, появившимися здесь спустя много лет после того, как эти места покинули создатели этих уникальных архитектурных сооружений. Несколько рисунков было обнаружено и на стенах кив, доступ в которые был разрешен. Возможно, конечно, что ряд шедевров настенной живописи может быть обнаружен внутри кив, в ряде пуэбло, когда туда будет открыт доступ посторонним; ведь ряд памятников живописи и скульптуры Древнего Египта тоже был длительное время скрыт от посторонних глаз. Однако вполне вероятно, что сколько-нибудь значительное количество памятников индейского искусства так и не будет обнаружено. У индейцев просто не было склонности и желания их создавать. Исключение, о котором следует упомянуть, составляли художники и мастера резьбы по дереву северо-западных районов тихоокеанского побережья. Они украсили настоящими шедеврами стены знаменитых «длинных домов», а также опорные столбы жилых домов, столбы у мест захоронений, памятные столбы и знаменитые тотемные столбы (выражение «тотемный столб», хотя оно и применяется часто, является неправильным; на столбе изображались не только священные символы; это могли быть просто эмблема или отличительный родовой знак).

Единственным серьезным сходством между искусством Нового и Старого Света было использование специфических средств изображения – пиктографов, или петроглифов. Петроглифы – это смысловые знаки или символы, которые нарисованы, выдолблены или высечены на поверхности скалы, камня, в скальном укрытии или углублении, а также на стенах пещер. Они встречаются практически по всей Северной Америке. В качестве

знаков-символов иногда используются человеческие фигурки, вытянутые и продолговатые, а также ступни, руки, ноги и пальцы. Более часто встречаются геометрические фигуры различной формы (круглой, овальной, квадратной, треугольной, трапециевидной) и их комбинации, а также удивительные ансамбли из своеобразно изображенных животных, птиц, пресмыкающихся и насекомых или их фрагментов. Иногда петроглифы изображены очень кучно, практически сведены в своего рода большое пятно, а иногда изображение одиночно, причем в отдаленном и труднодоступном месте.

Что петроглифы означали? Для чего были нарисованы? В некоторых случаях их, возможно, нанесли просто так, «от нечего делать», без какой-либо определенной цели. Какие-то «надписи», вероятно, оставили влюбленные, чтобы таким образом выразить свои чувства. Возможно, их оставили охотники, коротая время, пока поджидали добычу, или делая пометки о добытых трофеях. Может, это была памятная запись о встрече различных племен, собравшихся для того, чтобы заключить договор. Многие знаки имеют, скорее всего, отношение к охоте: это, возможно, своего рода «заговор» или талисман на удачную охоту. Но ряд из них, вполне вероятно, имеет сугубо личный характер: молодые люди, которые специально уходили, чтобы уединиться в безлюдном месте и получить откровение от духа-хранителя, могли оставить личный знак, чтобы выразить таким образом свои ощущения и впечатления. Автор этой книги часто поднимался на холм в долине в окрестностях Карризозо в штате Нью-Мексико. На его вершине, на камнях вулканического происхождения можно увидеть тысячи петроглифов самой разной формы, размера и представляющих самые различные сюжетно-смысловые комбинации. Они были нанесены 500–1000 лет назад людьми культуры джорнада, являющейся ветвью культуры могольон, которая, в свою очередь, имеет отдаленное родство с культурой хохокам. Находясь там, испытываешь ощущение, что находишься в священном месте и стоишь на священной земле, а эти знаки – не случайные каракули, а нечто очень таинственное и важное.

То, что североамериканский индеец не был увлечен монументальными видами искусства, в значительной степени объясняется тем, что он вел в основном кочевой образ жизни. Еще в большей степени это, возможно, объясняется его священным страхом и трепетом перед природой, боязнью и нежеланием нанести какой-либо ущерб живому окружающему миру. Природа была для него священна. Даже во время передвижений с одного места на другое он старался делать это таким образом, чтобы причинить природе как можно меньше ущерба. Он пытался не оставлять следов, ступая по земле, передвигаясь буквально «на цыпочках»; не сломать ни одной ветки, не сорвать ни одного листка; убирал с лица земли все следы от кострищ и лагерных стоянок. Он пытался передвигаться подобно легкому ветру. И как мы видели, старался, чтобы даже его могила была скромной и незаметной. Некоторые индейцы длительное время отказывались от использования предлагаемого белым человеком плуга, хотя и занимались сельским хозяйством, поскольку опасались, что железный лемех, врезаясь в тело матери-земли, причинит ей боль.

Однако, хотя индеец был практически незнаком с теми видами искусства, которые считаются наиболее значительными (хотя миниатюрное произведение искусства может быть столь же искусно выполнено и представлять такую же ценность, как и фреска), но в создании «домашних», бытовых вещей он достиг высочайшего уровня. Оружие, одежда, украшения, предметы и для религиозных ритуалов являлись образцами выдающегося мастерства. На этом уровне индейцы Северной Америки не имели себе равных. К тому же, в отличие от нашего общества, у индейцев художественные и творческие способности не были уделом лишь ограниченного круга лиц. Индейцы не считали эти способности каким-то исключительным даром. Есть все основания полагать, что насколько быстро эти способности гаснут и затухают в нашем обществе, настолько широко они развивались и распространялись среди индейцев. Практически любой индеец мог сделать кувшин или другое узорное изделие из керамики, сплести корзину, сшить кожаную одежду, изготовить конскую сбрую или нанести красками узор на боевой щит или палатку-типи. Большинство индейцев имели «золотые» руки и «живые» пальцы. Этому научили их условия жизни; а их постоянный контакт и общение с миром живой природы, божеств и священных духов, откровений и видений, магических знаков и символов был нескончаемым источником творческого вдохновения.

Опять же подчеркнем, что те образцы индейского искусства, которые сегодня можно увидеть в галереях и музеях, на самом деле не представляют подлинное, традиционное индейское искусство в том виде, в котором оно тогда существовало. Индейцы создавали шедевры из недолговечных материалов: кожи, дерева, перьев, шкур. Те образцы, которые, несмотря на их активную эксплуатацию и природное воздействие, сохранились и по сей день, редко когда были сделаны ранее середины XIX в., то есть уже в ту эпоху, когда влияние белого человека и его культуры было достаточно ощутимым. Предметов из более раннего периода до нас, к сожалению, дошло крайне мало. Как только европейцы появились на континенте, они немедленно начали торговать с индейцами, обменивая на мех и пушнину ножи, топорики, ружья, стеклянные бусы, колокольчики и бубенцы из латуни, металлические пуговицы, а также шерстяные и хлопчатобумажные ткани яркой раскраски. Можно сказать, что с середины XVIII в. индейцы уже подпали под влияние моды и вкусовых пристрастий белого человека. С одной стороны, ассортимент одежды и украшений у индейцев расширился, а с другой – их вкус, традиционно тонкий и изысканный, огрубел в ходе контактов с промышленной цивилизацией. Значительная часть того, из чего состояли те яркие и пышные наряды, в которых индейские вожди изображены на фотографиях XIX в. и которые вызывают у нас такое восхищение, была куплена у торговых компаний белых людей либо у белых лоточников.