Индиана Джонс и Дельфийский оракул
Шрифт:
– Еще бы! Но они не очень-то рвутся в Париж.
– О, еще понаедут, Инди! – Шеннон подался вперед, глаза вспыхнули от охватившего его волнения. – Ты только посмотри, какие толпы собирает наш доморощенный джаз-банд. Этот город жаждет джаза. Оркестры вот-вот ринутся сюда. Десятки, сотни оркестров! Послушай и скажи свое мнение. Называется «В Латинском квартале».
Шеннон прищурился, вчитываясь, и нараспев повел:
Из Чикаго
Полуночью безлунной.
По морям носился
В мрачном, темном трюме.
А когда в квартале
Вышел, оглянулся -
Сплошь американцы,
Словно я вернулся!
В Латинском квартале,
В Латинском квартале,
Встретимся снова
В Латинском квартале…
– Пока все, – пожал плечами Шеннон.
– А почему ты не написал в последней строке первого куплета «я, кажется, рехнулся» вместо «словно я вернулся»?
– Потому что это неправда. И потом, ритмический рисунок другой.
– Мне нравится, – кивнул Инди. – Даже не догадывался, что ты пишешь песни.
– Ну, пока это всего лишь слова на бумаге. Но, по-моему, из меня так и рвутся душещипательнейшие любовные песни. Впрочем, сперва надо откопать певицу.
Инди засмеялся.
– Ха! По-моему, тебе нужна не просто певица.
Тут у дверей поднялась суматоха, и оба одновременно повернулись на шум. Грохотали стулья, кричали люди. Инди искоса оглянулся через плечо.
– В чем дело?
– Похоже, столик не поделили.
– Шайка дадаистов. Можно было и догадаться, – сухо бросил Инди.
Дадаисты захватили два столика по обе стороны от входа, и теперь один из них барабанил по столу и распевал что-то вроде: «Царь… царь… царь…». Другой вторил: «Арфа… арфа… арфа…».
– О чем они там?
– Тцара и Арп. Тристан Тцара – поэт. Жан Арп – художник. Говорят, они собирались заглянуть сюда сегодня вечером.
– Значит, затевается вечер дадаистов, – без энтузиазма резюмировал Инди.
Шеннон одним глотком допил свой перно.
– В общем-то, они не такие уж скверные ребята. Просто утюжат всякого, в ком видят поборника традиций.
– То есть всех подряд, – отметил Инди. – У меня от их утюжки сплошные складки.
– Они совершают прорыв, Инди. Такие люди нужны, чтобы изредка встряхивать нас от спячки.
– Согласен, но они зависят от традиций ничуть не меньше прочих. Пожалуй, даже больше.
– С чего бы это?
– Да где бы они были без традиций, Джек? Не будь традиций, и ломать было бы нечего.
Шеннон усмехнулся и тряхнул головой.
– Ага, пожалуй. Но еще раз повторю, нам не обойтись без людей, указывающих путь к ниспровержению старых идолов. Если мы скоренько не придумаем что-нибудь
– Ты тоже делаешь прорыв, Джек, но, держу пари, не плюешь на священников и монахинь. И как подобное поведение может помешать разжиганию войны?
– Инди, они плевали на собственных друзей. Это была просто демонстрация, сам знаешь. Те просто вырядились священниками и монахинями. – Шеннон встал. – Значит, посидишь еще?
– Только первое отделение.
– Слушай, ты серьезно насчет Греции?
– Еще не знаю, Джек. Надо пораскинуть мозгами.
Шеннон легонько двинул Инди кулаком в плечо.
– У меня такое чувство, что ты все-таки поедешь.
К середине первого отделения клуб был набит битком. Инди опорожнил второй стакан перно одновременно с окончанием соло Шеннона. Зеленый, отдающий лакрицей напиток уже сделал свое дело. Инди с минуту прикидывал так и этак, идти ли к бару за следующей порцией или поскорей убраться отсюда.
Натянув свою кожаную куртку, он принялся осматриваться в поисках шляпы. Заглянул под стол и осмотрел соседние стулья. Наконец, поднял руку и обнаружил шляпу на голове. Ага, определенно пора уходить. Инди встал и посмотрел на сцену. Шеннон тараторил о следующей пьесе.
– Впервые я услышал эту мелодию в уютном уголке под названием «Страна грез» в нашем Городе Ветров [4], – услышал Инди, пробираясь между столиками. – Это вещь оркестра Фредди Кеппарда. Кеп не записывается на пластинки. Говорит, боится, что станут воровать его мелодии. И он прав, ведь я запомнил эту пьеску. Вот послушайте.
Когда зазвучала музыка, Инди как раз подошел к двери. Дадаисты оглядели его с головы до ног.
– Эй, ты где куртку достал? – окликнул его один. – Отправляешься бомбить кого -нибудь?
Сидящие за двумя этими столами в один голос забубнили: «Арп, Арп, Арп, Арп». «Как стадо тюленей, – подумал Инди. – Воистину потрясающая банда».
– Ты имеешь что-то против наших германских братьев? – заорал другой Инди в лицо.
– Побереги силы для старух или монашек! – огрызнулся Инди и двинулся дальше. Не успел он дойти до двери, как ощутил удар в спину; по шее потекло спиртное. Остановившись, Инди обернулся.
– Это от имени матери Красного Барона, ас! – завопил очкарик с левого стола.
– Тцара, Тцара, Тцара, Тцара, – в унисон долдонила толпа.
Инди шагнул к очкарику, выдернул из-под него стул, ухватился за край стола и опрокинул его. Стаканы грохнулись на пол. Бутылка из-под вина со свечой разлетелась вдребезги. Огонек зашипел и погас.
Внезапно музыка смолкла, и все присутствующие в клубе обернулись посмотреть, что происходит. На долгое мгновение все смолкли и замерли, потом со сцены загремел голос.