Индигирка
Шрифт:
Не успели его пальцы разжаться, чтобы отпустить пустой рожок, как краем глаза он заметил странное движение на броне транспорта. Олег быстро повернул голову и в этот момент на него бросился огромный червь.
Все произошло очень стремительно. Единственное, что он успел разглядеть, так это то, как на фоне темнеющего неба, застыла расправившаяся в прыжке ужасная тварь, своими очертаниями напоминающая океанического ската. В эту же секунду червь упал на Соколова сверху, сбив с ног и повалив на землю. В нос тут же ударила резкая, отвратительная вонь твари, а в следующее мгновение ноздри плотно залепило само мерзкое,
Червь был огромный. Соколов истерично задергался, пытаясь сбросить с себя скользкое существо, но оно буквально обволакивало его своим телом, придавливая к земле. Олег практически не мог пошевелить руками и ногами, лишь подошвы ботинок беспомощно скребли листву и бетонную плиту под ней.
Теперь Соколова охватил самый настоящий ужас. Он был абсолютно беспомощен. Автомат при падении повис на ремне и оказался зажатым между его телом и червем.
Перед, успевшими инстинктивно закрыться, глазами была полная чернота. Он не мог вдохнуть ни ртом, ни носом, чувствуя как мягкое, холодное тело паразита залепляет и то и другое. Он не мог оторвать руки от земли, чтобы попытаться оттолкнуть от себя мерзкую тварь.
Рассудок покинул его, оставив место лишь одной панической мысли, которая буквально глушила его изнутри: "Я не хочу умирать!!! Я не хочу ТАК умирать!!!". Чем сильнее он дергался, тем более очевидным становилась бессмысленность этого действия. А червь тем временем уже спокойно запустил свои мерзкие тонкие щупальца под воротник одежды. Олег чувствовал, как они движутся по его разгоряченной спине и шее. Еще немного и паразит доберется до позвоночника, и тогда все...
"Хлопушка!!!
– внезапно вспыхнуло в его мозгу, и он отчетливо увидел перед внутренним взором, как заряжает "Макаров" и убирает его в карман брюк.
– Хлопушка!"
С этим ярким возгласом сознание вновь вернулось к Соколову. Он понимал, что сейчас все решают считанные секунды, и, собрав последние силы, продвинул руку вдоль тела, запустив ее в карман брюк. Червь, никак на это не отреагировал, продолжив спокойно обвивать своими жгутиками спину и шею Олега.
Пальцы нащупали в кармане спасительный пистолет. Недолго думая, Соколов опустил предохранитель, и, чувствуя, что начинает задыхаться, попытался вывернуть кисть в кармане так, чтоб ствол уперся в тело червя, после чего спустил курок.
В силу того, что паразит плотно облепил ему голову и уши, он почти не услышал звук выстрела. Зато почувствовал, как ему обожгло бедро, а ударом отскочившей затворная рамы чуть не вывихнуло кисть. Несмотря на это Олег вновь поднял ствол и выстрелил еще раз прямо сквозь карман.
Почувствовавший боль паразит, которого пуля пробила насквозь, сильно заерзал, жгутики на спине и шее задергались, и тварь немного приподнялась в области источника боли. Соколов тут же воспользовался этим, чтобы нормально взять пистолет, и, максимально отодвинув его от тела, насколько это позволял сделать карман брюк, продолжил нажимать на крючок.
Червь, пробиваемый тупыми девятимиллиметровыми пулями, задергался еще сильней и ослабил свою хватку, пытаясь перекатить свое массивное тело подальше от пистолета. Олег почувствовал, что его уже не так сильно давит к земле, и он может пошевелиться.
Парень сразу же попытался перевернуться на бок, нащупав второй высвободившейся рукой автомат и начав отдавливать
Собрав последние силы, Олег с диким хрипением продолжил давить автоматом на мягкое тело червя. Макарыч сделал еще один выстрел и перестал реагировать на нажатия спускового крючка.
Соколов быстро выпустил его и уже двумя руками уперся в автомат, продолжая давить. Наконец-то звенящая тишина в ушах, разрываемая лишь бешенным стуком его сердца, с хлюпаньем исчезла. Израненный червь выпустил голову своей жертвы.
"Отпусти меня, скотина!!!" - подумал Олег и резко перевернулся, упершись коленями в землю. Ему почти удалось оторвать от себя паразита. Соколов попытался открыть глаза, но в них тут же попала едкая слизь, которой он весь был измазан. Еще, вместе с первым же вдохом она попала к нему в нос и застряла где-то в горле, вызывая рвотный рефлекс. Соколов широко открыл рот, чтобы попытаться хоть как-то дышать, но слизь тут же оказалась и там, собираясь в густой вязкий комок.
А раненный паразит и не думал сдаваться. Жгутики еще сильнее обвили шею Олега. Со сдавленным хрипением Соколов продолжал борьбу за свою жизнь, видя в редкие мгновения, когда ему удавалось моргнуть, как под ним на земле извивается темное скользкое пятно.
– Да сдохни уже...
– прохрипел он, приподнимая одно колено и буквально топча им червя.
– Сдохни...
Настал тот момент, когда у обоих начали заканчиваться силы. Полузадушенный Соколов почувствовал, что если тварь не отпустит его шею в ближайшую пару секунд, он попросту задохнется... Но он хотел жить! Все мысли и стремления исчезли, уступив место лишь одному, самому сильному - стремлению выжить... Стремлению из последних сил бороться уже не ради каких-то придуманных целей и планов, а ради самой возможности жить...
Червь сдался. Натяжение его жгутиков ослабло, и он перестал активно дергаться под коленями Соколова.
Олег вцепился одной рукой в обвивающие его щупальца, а другой упер автомат прикладом в тело паразита. Собрав в кулак последние силы, еще остающиеся в израненном, утомленном теле, он со сдавленным стоном поднялся на ноги.
Червь издал какой-то хлюпающий звук и окончательно ослабил хватку. Соколов с силой рванул рукой пучок жгутиков, опутавших его шею.
Холодный, осенний воздух Индигирки тут же ворвался внутрь его разгоряченного тела, выжигая горло и легкие спасительным кислородом.
С хлюпаньем вырвав приклад "Калашникова" из мягкого тела твари, Соколов отшатнулся назад, продолжая жадно хватать ртом холодный воздух. Мерзкая слизь была на нем повсюду. Она затекала в рот, уши, нос и глаза, и он никак не мог от нее избавиться, лишь еще сильнее размазывая ее по лицу.
Олег усиленно заморгал, пытаясь хоть что-то разглядеть в опускающейся на восьмерку тьме. Темное пятно в паре метров от него все еще продолжало с хлюпаньем дергаться на осенней листве.
Мало чего соображая, Соколов схватился за язычок кармашка разгрузочного жилета. Перемазанные слизью пальцы попытались оторвать его от липучки, но у них ничего не вышло. Захрипев еще сильней от бешенства, Олег повторил попытку. На этот раз ему повезло, и кармашек с треском открылся.