Индия в древности
Шрифт:
Главными сельскохозяйственными культурами были рис разных сортов, ячмень, пшеница. На это указывают и археологические материалы[1026], и данные письменных источников (сутры, труд Панини, свидетельства буддийских и джайнских текстов)[1027]. Согласно Мегасфену, основной пищей индийцев являлась рисовая похлебка (Страбон XV.1.53). Ссылаясь на слова Аристобула, Страбон (XV.1.18) рассказывает о культивировании риса, очевидно, в Северо-Западной Индии: «Рис стоит прямо в воде, в огороженных местах и посеян в грядах. Растение достигает 4 локтей высоты, дает много колосьев и зерен. Жатва риса происходит около времени захода Плеяд, а его зерна толкут, как полбу». Феофраст в «Исследовании о растениях» (IV.4.10) пишет, что индийцы «больше всего сеют так называемый рис, который и варят». В труде Патанджали говорится, что в Ушинаре и Мадре (Западная Индия) сеют преимущественно ячмень, а в Магадхе — рис ('sali)[1028]. О значительных посевах риса именно в Магадхе сообщается и в джатаках (№ 484, IV.277).
В засушливых районах, где рис не мог расти (например, Деканское плато), основным злаком было просо. Кроме указанных культур индийцы выращивали кунжут, сахарный тростник, фрукты и овощи. Согласно «Периплу Эритрейского моря» (41), на плодородных землях Саураштры культивировали пшеницу, рис, сезам и хлопчатник. Страбон (XV.1.19), ссылаясь на Эратосфена, писал, что «во время дождей сеют лен и просо, кроме того, сезам, рис и босмор (род хлебного злака. — Авт.)[1029], в зимнее время — пшеницу, ячмень, бобовые и другие съедобные растения, которые у нас неизвестны». Довольно подробно освещает эти вопросы и Каутилья; по его мнению, «наиболее выгодным злаком считается рис и тому подобные» (II.24). Индийцы умели использовать климатические условия для нескольких посадок в год, знали они и о смешанных посадках различных злаков. Каутилья (II.24) различал ранние, средние и поздние посевы с использованием соответствующих злаков для каждого из них. Согласно Патанджали, сезам сеяли вместе с бобовыми, которые считались главным злаком и под которые обрабатывалась земля; сезам же подсевался позднее, в соответствующий сезон[1030].
Основным земледельческим орудием был плуг, который обычно тащили волы. У Панини встречается даже термин для поля, обработанного плугом, — halya (IV.4.97). Описание плуга приводится в «Васиштхе-дхармасутре» (II.34–35). Помимо плуга использовали серпы и мотыги. Данные нарративных источников подтверждаются и археологическими материалами: при раскопках многослойных поселений, датированных VI–I вв. до н. э., были обнаружены лемехи, мотыги, лопаты, серпы (основным материалом было железо).
Государство уделяло земледелию много внимания. Показательно, что знание о хозяйстве (vartta), в том числе о земледелии, составляло, судя по трактату Каутилья, особый раздел в общей системе обучения царевичей. Специальные сельские чиновники (агораномы) должны были постоянно следить за сельскохозяйственными работами, производить обмер земли (Страбон XV.1.50), собирать налоги и наблюдать за всеми операциями, связанными с землей. Подробно разбирает вопрос о земледелии и «Артхашастра» (II.35). самахартри — главный сборщик налогов — «ведал делами сельской местности».
Власти оказывали помощь в обработке пустошей и невозделанных земель. «Артха-шастра» рекомендует царю предоставлять земледельцам (поселенцам) определенные льготы, а иногда и материальную помощь (II.1). Сохгаурская надпись эпохи Маурьев сообщает, что в случаях бедствий (в том числе засухи) надлежит выдавать зерно земледельцам[1031].
Особые климатические условия, неравномерность выпадения осадков в разных районах страны, бурные разливы рек в период муссонов и таяния снегов, засухи — все это нередко вызывало необходимость создавать систему искусственного орошения. В Индии она существовала с глубокой древности. Еще большего развития ирригация достигла в эпоху укрепления первых крупных государственных образований. «Оросительная система, — писал Каутилья, — является основой урожая» (VII.14). Идеальный джанападой (страной), согласно «Артхашастре» (VI.1), является не зависящая от дождя, т. е. имеющая хорошее искусственное орошение. Такая позиция древних индийцев излагается и в ряде других источников (в том числе и в эпосе)[1032].
Из надписи Кхаравелы, правителя Калинги, нам известно о проведении канала царем Нандой. В источниках сохранились свидетельства об ирригационном строительстве и в эпоху Маурьев. Большой интерес представляет надпись Рудрадамана из Джунагадха (Саураштра), где рассказывается, что правитель по имени Пушьямитра в годы царствования Чандрагупты соорудил водохранилище, которое при Ашоке было вновь восстановлено и снабжено каналами[1033]. Наличие оросительной системы подтверждается и археологическими материалами: в 1914 г. в Беснагаре были раскопаны остатки канала маурийского или, возможно, даже домаурийского периода[1034]. При раскопках дворца эпохи Маурьев в Кумрахаре (совр. Патна) археологи обнаружили канал, который был, очевидно, связан с р. Сон, притоком Ганга, и служил для орошения полей этой части Магадхи[1035]. О существовании ирригационной системы в эпоху Шунгов говорит комментарий Патанджали к Панини. Там сообщается о каналах для орошения рисовых полей, что должно было спасти деревню от засухи (I.1.23)[1036].
Впечатляющие результаты были получены индийскими археологами при раскопках в Шрингаверапуре (недалеко от Аллахабада, экспедиция под руководством Б.Б.Лала): был открыт крупнейший из известных искусственных водоемов со сложной системой каналов (судя по находкам на дне водоема
В сочинениях палийского канона упоминаются строители каналов, описываются мероприятия по регулированию поступления воды на поля после посевов[1037]. Немало сведений о рытье каналов и колодцев, возведении дамб содержат джатаки. Об искусственном орошении на землях Магадхи повествует «Махавагга» (Виная-питака I.287). В своем комментарии (Самантапасадика I.1127) Буддхагхоша сообщал, что поля в Магадхе разделены на участки строгой формы и орошаются.
Кроме того, созданием искусственного орошения занимались и общинники. Джатаки повествуют о рытье жителями деревни водоемов (I.199), о людях, которые в предчувствии долгожданного дождя выходят с лопатами и корзинами для устройства запруд; (I.336). Принимать участие в строительстве оросительных систем должны были владельцы и крупных земледельческих хозяйств и небольших участков. На определенных условиях они получали у государства право пользования ими. В «Артхашастре» (III.9) говорится о приобретении в аренду, внаем, за часть урожая оросительных сооружений. При этом государство продолжало следить, чтобы эти сооружения содержались в исправности. В противном случае взыскивалась в двойном размере сумма, равная причиненному ущербу. За поломку сооружений для орошения полагалось тяжелое наказание. Согласно Вишну (Вишну-смрити V.15), смертная казнь грозила тем, кто разрушал плотину. При вести о поломке оросительного сооружения необходимо было немедленно идти на помощь и восстанавливать плотину, говорят «Законы Ману» (IX.274); уклоняющиеся же должны были быть изгнаны из деревни.
Некоторые данные об организации системы искусственного орошения сообщают античные авторы. Согласно Мегасфену, в период его пребывания в Индии существовали особые государственные чиновники, которые «регулировали русла рек, наблюдали за закрытыми каналами, откуда вода распределяется по водопроводным трубам, для того, чтобы все могли пользоваться водой поровну»[1038]. Интересная картина долины Ганга и системы орошения содержится в «Жизнеописании Аполлония Тианского», которое было написано в начале III в. н. э. Филостратом. По традиции…Аполлоний совершил путешествие в Индию в I в. н. э. По его словам, которые передает Филострат (III.5), долина Ганга прорезана прямыми и изогнутыми рвами, полными воды (каналами), и влага питает долину, когда высыхает почва. «И говорят, что эта земля — лучшая в Индии… Ибо там можно увидеть колосья рослые, как тростник, можно видеть и бобы, в три раза больше египетских, а также кунжут и просо, все огромного роста»[1039]. Можно сослаться и на свидетельство Диона Хризостома (Oratio 35.18):
«А реки текут один месяц царю, и это налог ему, а остальное время — народу… И есть много каналов, которые текут из источников, одни больше, другие меньше, смешиваясь друг с другом, как люди сделали по своему усмотрению. Они переводят воду по каналам легко, как мы — воду в садах. Есть близ них (каналов) и купальни с водой, то теплой, белее серебра, то иссиня-черной от глубины и прохлады». Эти свидетельства, хотя и относятся к более позднему времени, могут отражать ситуацию, характерную и для рассматриваемого периода.
Проблемы земельной собственности. Вопрос о собственности на землю в древней Индии заслуживает особого внимания, ибо от его решения зависит оценка и более общих проблем, в том числе характера общественных отношений и классовой структуры древне-индийского общества. Материалы, которыми мы располагаем, говорят о существовании царских, частных и общинных земель. Соотношение между этими компонентами, очевидно, менялось в различные исторические эпохи, как, впрочем, и взгляд на землю как на объект собственности. Этот вопрос по-разному трактовался не только в различные исторические периоды истории Индии, но и в различных частях страны[1040]. Интересно, что в ранних древнеиндийских источниках он не получил сколько-нибудь подробного освещения. Можно полагать, что в течение длительного времени вопрос о земле не казался индийцам особенно важным, требующим специального разбора: земельные отношения, видимо, регулировались нормами обычного права. Лишь в «Законах Ману» (IX.44) делается одна из первых попыток постановки этого вопроса, но и здесь зафиксирован принцип, восходящий к далекому прошлому: «Поле — вырубившего лес, животное — стрелка, который его убил». Сходная идея отражена в буддийском сочинении «Милинда-панха» (IV.5.15): «Если человек, очистив землю от леса, получает ее, люди говорят: „Это его земля“. Поскольку он сделал землю пригодной, он обладатель ее (bhumisamiko)» (samiko может означать и «собственник»).